Сарвари, Асадулла
| Асадулла Сарвари | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1 апреля 1979 — сентябрь 1979 | |||
| Предшественник: | Должность учреждена | ||
| Преемник: | Должность упразднена | ||
| Рождение: | 1941 или 1943 Газни, Королевство Афганистан | ||
| Партия: | НДПА | ||
| Профессия: | Военный | ||
Асадулла Сарвари (род. 1941 г.) — афганский государственный, партийный и политический деятель, член Политбюро ЦК НДПА, начальник управления национальной безопасности (1978—1979), начальник главного управления по защите интересов Афганистана (AGSA) (1979—1980), заместитель председателя Революционного совета, заместитель премьер-министра (1980), посол Демократической республики Афганистан в Монголии (1980—1984).
Содержание
Биография
Начало карьеры
Асадулла Сарвари родился в 1941 году в таджикской семье в Газни[1]. Был одним из первых офицеров афганской армии, получивших образование в СССР. Специальность — «боевой лётчик». С 1967 года он участвовал в деятельности фракции «Хальк» нелегальной марксистской Народно-Демократической партии Афганистана. Асадулла Сарвари являлся убежденным сторонником лидера «Хальк» Нур Мохаммада Тараки. Афганский историк Хасан Какар указывает, что он был самым радикальным и авантюрным из всех лидеров «Хальк»[2].
В июле 1973 года Сарвари, вместе с другими левыми офицерами, участвовал в свержении последнего афганского монарха Захир Шаха. В результате, к власти пришел двоюродный брат короля, экс-премьер Мохаммад Дауд. С лета по осень 1973 года являлся комендантом Кабула, затем до 1976 года — начальником административного управления ПВО[3].
Начальник ХАД и дипломат
После Саурской революции он был назначен главой афганской разведывательной службы в 1979 году. На посту главы AGSA принимал участие в пытках экс-министра планирования и члена фракции Парчам Султана Али Кештманда, будущего премьер-министра Афганистана[2][4].
Во время конфликта между лидерами «Хальк» Нур Мохаммадом Тараки и Хафизуллой Амином, Сарвари стал в оппозицию последнему. В середине сентября резидентура КГБ СССР получила достоверную информацию о намерении Амина физически расправиться со своими политическими оппонентами Ватанджаром, Гулябзоем и Сарвари[5]. A. M. Пузанову поручалось предоставить убежище сторонникам Тараки (Сарвари, Ватанджару, Маздурьяру и Гулябзою); они прибыли в посольство, где были взяты под опеку советских спецслужб, а затем нелегально вывезены из страны в Москву. Вместе с тем 14 сентября Тараки был освобождён от всех постов и позднее убит (официально скончался в результате серьёзного заболевания). Генеральным секретарём стал Амин. 16 сентября под председательством Шах Вали прошёл чрезвычайный пленум ЦК НДПА, на котором было принято решение исключить из партии Сарвари вместе с Ватанджаром, Маздурьяром и Гулябзоем как «террористическую группу, действовавшую под руководством Н. М. Тараки, за совершение антинародных деяний»[4]. В октябре на совещании послов социалистических стран министр иностранных дел Шах Вали заявил, что четвёрка членов ЦК НДПА (Сарвари, Ватанджар, Маздурьяр и Гулябзой) с весны 1979 года стала вести заговор против Амина, пытаясь вначале добиться его отстранения с поста главы правительства и вывода его из состава Политбюро ЦК НДПА, а затем физически устранить его, устроив несколько покушений на его жизнь. Шах Вали также рассказал, что заговорщики после провала заговора укрылись в советском посольстве и оттуда пытались установить контакт с некоторыми частями кабульского гарнизона с целью поднять их против Амина, но им это не удалось сделать[6].
В ночь с 24 на 25 декабря Сарвари, Ватанджар и Гулябзой тайно вернулись в Афганистан[4]. Спустя два дня Амин погиб в ходе штурма спецподразделениями КГБ и советской армии дворца Тадж-Бек. Его сменила администрация Кармаля. После ввода советских войск в Афганистан, в соответствии с правительством Бабрака Кармаля, Сарвари стал заместителем премьер-министра, но вскоре был удален из правительства и назначен 17 августа 1980 года послом в Монголии, затем, с 1984 по 1988 годы работал послом в Южном Йемене[3]. 11 июля 1981 года он был выведен из Политбюро ЦК НДПА, а 10 июля 1986 года — из состава членов ЦК НДПА[3]. Входил в руководящее ядро Организации единства народа Афганистана, которая возникла в 1988 году[7].
Последние годы
В 1990 году Сарвари самовольно прибыл в Индию[3], однако, вскоре вернулся домой. В 1992 году после падения коммунистического режима и прихода к власти моджахедов он был арестован службой безопасности Ахмад Шах Масуда[3].
26 декабря 2005 года начался суд над Асадуллой Сарвари, которого обвинили в участии в необоснованных арестах, пытках и массовых убийствах сотен противников коммунистического режима во время его пребывания в качестве главы афганской разведки. На первом заседании процесса он отверг выдвинутые против него обвинения, заявив, что рассматривает их как политический заговор[8]. 23 февраля 2006 года суд приговорил его к смертной казни[8], что вызвало аплодисменты и крики «Аллах Акбар» присутствующих в зале суда людей, чьи родственники бесследно изчезли[9]. Главный судья Абдул Басит Бахтияри заявил: «Учитывая улики, мы приговариваем вас, Сарвари, к смерти за убийство сотен людей в коммунистических тюрьмах, находившихся в вашем подчинении»[10]. Асадулла Сарвари сказал суду, что «Правительство в это время было огромным механизмом, и я был только частью этого механизма»[9]. Он был оправдан по второму обвинению в попытке организовать восстание против правительства моджахедов в начале 1990-х[9]. Международная амнистия назвал процесс над Сарвари чрезвычайно несправедливым и по мнению правозащитной организации оно далеко не соответствовали международным стандартам справедливого судебного разбирательства[11]. В октябре 2008 года Военный апелляционный суд Афганистана приговорил его к 19 годам тюремного заключения[3].
Напишите отзыв о статье "Сарвари, Асадулла"
Примечания
- ↑ M. Hassan Kakar. [publishing.cdlib.org/ucpressebooks/view?docId=ft7b69p12h&chunk.id=s1.17.24&toc.depth=1&toc.id=appb&brand=eschol;query=Najibullah#1 Afghanistan. The Soviet Invasion and the Afghan Response, 1979-1982]. — Berkeley: University of California Press, 1995.
- ↑ 1 2 M. Hassan Kakar. [publishing.cdlib.org/ucpressebooks/view?docId=ft7b69p12h&chunk.id=d0e477&toc.depth=1&toc.id=d0e477&brand=eschol;query=Sarwari#1 Afghanistan. The Soviet Invasion and the Afghan Response, 1979-1982]. — Berkeley: University of California Press, 1995.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.centrasia.ru/person2.php?&st=1072216040 САРВАРИ Асадулла] (рус.), Centrasia.ru.
- ↑ 1 2 3 Слинкин М.Ф.. [www.nbuv.gov.ua/Articles/KultNar/avtory/slinkin/books/slinkin1.pdf Народно-демократическая партия Афганистана у власти. Время Тараки-Амина (1978-1979 гг.)] (1999.). [web.archive.org/web/20070930194942/www.nbuv.gov.ua/Articles/KultNar/avtory/slinkin/books/slinkin1.pdf Архивировано] из первоисточника 30 сентября 2007.
- ↑ Христофоров В.С. Афганистан. Правящая партия и армия (1978—1989). — М.: Граница, 2009. — С. 27. — ISBN 978-5-98759-052-2 ББК 66.3(5Аф)+68.48(5Аф) Х 93.
- ↑ Христофоров В.С. Афганистан. Правящая партия и армия (1978—1989). — М.: Граница, 2009. — С. 33. — ISBN 978-5-98759-052-2 ББК 66.3(5Аф)+68.48(5Аф) Х 93.
- ↑ Слинкин М.Ф.. [www.nbuv.gov.ua/Articles/KultNar/knp41/knp41_197_253.pdf АФГАНИСТАН. СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ (80–90-е гг. ХХ в.)/ Леводемократические организации в Афганистане: история возникновения и деятельности] (2003). [web.archive.org/web/20131215222224/www.nbuv.gov.ua/Articles/KultNar/knp41/knp41_197_253.pdf Архивировано] из первоисточника 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 [www.trial-ch.org/en/trial-watch/profile/db/legal-procedures/assadullah_sarwari_452.html Trial Watch : Assadullah Sarwari] (рус.), Trial Watch.
- ↑ 1 2 3 Griff Witte and Javed Hamdard. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2006/02/25/AR2006022501447.html Afghan Convicted of War Crimes. Ex-Spy Chief Says He Will Appeal Death Sentence] (англ.), The Washington Post (February 26, 2006).
- ↑ [news.bbc.co.uk/hi/russian/news/newsid_4751000/4751930.stm Экс-глава афганского ГБ приговорен к смерти] (рус.), Русская служба Би-би-си (26 февраля 2006 г.).
- ↑ [www.amnesty.org/en/library/asset/ASA11/007/2006/en/6bed26fe-d44c-11dd-8743-d305bea2b2c7/asa110072006en.html Document - Afghanistan: Death Penalty/Unfair Trial: Asadullah Sarwari (m), aged 65] (англ.), Amnesty International (March 2006).
Ссылки
| В Википедии есть портал «Афганистан» |
- [www.axisglobe-ru.com/article.asp?article=136 Биография]
- [gzt.ru/world/2006/02/26/211659.html Смертный приговор экс-главе афганской секретной службы]
Отрывок, характеризующий Сарвари, Асадулла
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
