Асадуллин, Альберт Нуруллович
| Альберт Асадуллин тат. Альберт Нурулла улы Әсәдуллин | ||||
| Полное имя |
Альберт Нуруллович Асадуллин | |||
|---|---|---|---|---|
| Дата рождения |
1 сентября 1948 (75 лет) | |||
| Место рождения | ||||
| Годы активности |
1975 − настоящее время | |||
| Страна | ||||
| Профессии |
певец | |||
| Певческий голос |
тенор-альтино | |||
| Коллективы |
ВИА «Поющие гитары» | |||
| Сотрудничество |
«Минус Трели» | |||
| Награды |
| |||
Альберт Нуруллович Асадуллин (тат. Альберт Нурулла улы Әсәдуллин; род. 1 сентября 1948, Казань) — советский и российский татарский эстрадный певец, тенор-альтино. Заслуженный артист РСФСР (1988), народный артист Татарстана (1998).
Биография
Родился в Казани в семье офицера в отставке, участника Великой Отечественной войны.
Учился в Казанском художественном училище, затем окончил Академию художеств, получив диплом архитектора (1974). Именно в Академии начал петь — в самодеятельном ансамбле «Призраки».
В 1975 году принял решение профессионально заниматься пением. Тогда же получил от ВИА «Поющие гитары» приглашение на главную роль в первой советской рок-опере «Орфей и Эвридика» (музыка Александра Журбина, либретто Юрия Димитрина, режиссёр Марк Розовский)[1]. Затем в течение пяти лет Асадуллин с успехом гастролировал в составе ВИА «Поющие гитары» по всему Советскому Союзу.
Этот успех во многом определил артистическое амплуа Асадуллина: он и в дальнейшем приглашался для участия в масштабных рок-спектаклях. Так, в 1978 году он исполнил роль Тиля Уленшпигеля в рок-опере «Фламандская легенда» (Ромуальд Гринблат — Юлий Ким), а в 1979 главную роль в рок-опере «Гонки» (музыка А. Васильева и С. Самойлова — либретто Юрия Димитрина[2], по другим сведениям — Ю. Принцева и А. Палей[3]).
В 1979 на VI Всесоюзном конкурсе артистов эстрады Асадуллин удостоен звания Лауреата первой премии и второй премии на Международном конкурсе «Золотой Орфей». Такое признание позволило ему начать сольную карьеру. Он ездит с концертами по стране, в его репертуаре песни на музыку таких композиторов, как Андрей Петров, Виктор Резников, Валерий Гаврилин, Алексей Рыбников, Давид Тухманов, Владимир Быстряков и Игорь Корнелюк.
1980 г. — Создал при Ленконцерте ансамбль «Пульс», где делал свои первые шаги на эстраде Александр Розенбаум, а Альберт исполнял несколько его песен. Гастроли по всей стране с рок-операми и песенными программами, и везде — грандиозный успех! Исполнял песни Андрея Петрова, Юрия Саульского, В. Гаврилина, Вениамина Баснера, Л. Квинт, Давида Тухманова, Александра Розенбаума, Александры Пахмутовой, Игоря Корнелюка и других известных композиторов. В составе «Пульса» Асадуллин проработал до 1983 года.
В 1982 году на экраны телевизоров вышел 4-ёхсерийный художественный фильм режиссёра Леонида Менакера «Никколо Паганини» с Владимиром Мсряном в главной роли, в котором из серии в серию будет кочевать музыкальный лейтмотив главного героя — легкая, свободная, чуть ироничная мелодия композитора Сергея Баневича.[4] Чуть позже, в 1984 году, талантливая поэтесса Татьяна Калинина напишет на мелодию Сергея Баневича проникновенные стихи о вечном союзе Любви и Музыки, а исполнить новую песню на ежегодном фестивале будет предложено Альберту Асадуллину. Так родился один из самых завораживающих песенных шедевров, входящих в топ 100-а песен XX-го столетия, — «Дорога без конца» (Сергей Баневич — Татьяна Калинина). С композицией «Дорога без конца» Альберт Асадуллин стал лауреатом песенного фестиваля «Песня-84» и принял участие в заключительном гала-концерте в канун Нового, 1985 года.[5]
1980—1984 гг. — Плодотворно сотрудничает с А. С. Бадхеном и его оркестром, принимал участие во многих правительственных концертах и в Днях культуры Ленинграда во многих городах СССР. Много пел за рубежом с оркестром Г. Гараняна. Второй исполнитель песни «Мир без Чудес» после Ирины Понаровской.
1984—1988 гг. — Альберт Асадуллин — солист Липецкой областной филармонии. Много и успешно гастролирует по стране, участник многих фестивалей искусств, таких как «Утро Родины», «Кемеровский меридиан» и других.
В 1987 вышел диск с песнями Асадуллина, получивший название «Всё это с нами было». Помимо «Дороги без конца», в сборник вошли такие его популярные песни, как «Мальчик с девочкой дружил» (Игорь Корнелюк — Сергей Михалков) и «Всё это с нами было» (Вячеслав Малежик — Михаил Танич).
1988 г. — Получает почётное звание «Заслуженный артист РСФСР»
В годы перестройки пел татарские народные песни, а в 1989 вернулся к изначальному своему амплуа, исполнив главную партию в рок-сюите «Магди» (музыка М. Шамсутдиновой, постановка Дамир Сиразиев). Эта постановка, либретто для которой написано на сюжет Корана, стала первой татарской фолк-рок-оперой[6]. В 1990—1992 «Магди» показывалась во всех крупных городах Татарии, Ленинграде и Москве.
В 1993 в концертном зале «Октябрьский» в Санкт-Петербурге состоялся бенефис Асадуллина. В 1995 вышел диск с его лучшими песнями «Дорога без конца».
В 2003 году певец принимал участие в записи анимационного фильма по мотивам сказок немецкого писателя Вильгельма Гауфа «Карлик Нос» (режиссёр Илья Максимов).
В настоящее время Альберт Асадуллин — солист Государственного концертно-филармонического учреждения «Петербург-концерт». Выступал на праздновании 1000-летия Казани в 2005 году[7].
В 2008 году в программу юбилейного бенефиса вошли сцены из рок-опер, классические произведения, рок-попурри, татарские народные песни, романсы и хиты[8]. Концерты прошли в Санкт-Петербурге, Москве, Казани. В Татарстане при помощи и поддержке правительства прошёл концертный тур по 10 городам.
В 2010 году Альберт Асадуллин исполнил главную роль — Морин Мирою — в мюзикле «Безымянная звезда» в постановке «Театра Рок-опера» (музыка Марка Самойлова, либретто М. Ромашина и Ф. Гройсмана по мотивам пьесы Михаила Себастиана).
17 апреля 2010 года в ДК имени Горького Альберт Асадуллин представил новую программу «Музыка души».[9].
22 марта 2012 года в ЦКЗ «Аврора» выступил на концерте этно-бит группы «Минус Трели», анонсировав совместную программу «С песней по миру», состоящую из народных песен на разных языках.
22 апреля 2012 года в ДК им. Горького Альберт Асадуллин и группа «Минус Трели» представили первую программу из цикла «WORLD MUSIC» — песни народов мира. Концерт назывался «С песней по миру».
Дискография
- Вокально-инструментальный ансамбль «Солнце» (С62-10957-8, Мелодия, 1978 г.)
- Песни Андрея Петрова (журнал «Клуб и Художественная Самодеятельность» № 3-79) (Г92-07165, 1979 г.)
- «Лирические песни на стихи Льва Ошанина» (VA, С60—11659-60, Мелодия, 1979 г.) — песня «Ташкент» (Д.Тухманов — Л.Ошанин, Р.Бабаджан)
- «Поющие гитары» — Зонг-опера в 2-х частях «Орфей и Эвридика» (C60—13833-6, Мелодия, 2LP, 1980 г.) — партия Орфея
- «Я вернусь» (С62—15849-50, Мелодия, 7", 1981 г.)
- «Лето без тебя» (VA, С62—17075 — 6, Мелодия, 7", 1982 г.) — песня «Снился мне сон» (слова и музыка В. Резникова)
- «Всё это с нами было» (С60—25961 006, Мелодия, 1987 г.) Записи 1987 г. в сопровождении Группы п/у Ростислава Штыня и ЭСО п/у Анатолия Бадхена
- «Дорога без конца» (CD90007, 1995 г.)
- Зонг-опера в 2-х частях «Орфей и Эвридика» (CDMAN 097-03, Бомба-Питер, 2 CD, 2003 г.) (Переиздание, 2LP C60 13833-6) — партия Орфея
- Песни на стихи Татьяны Калининой «Дорога без конца…» (VA, CDMAN 226-04, Бомба-Питер, 2004 г.) — песня Дорога без конца — Альберт Асадуллин, Оркестр Ленингpaдскогo тeлeвидения и радиo п/у С.Горковенко
- «Жемчужины» (CDMAN 266-05, Бомба-Питер, 2005 г.)
- Зонг-опера Санкт-Петербургского театра «Рок-опера» «Орфей и Эвридика. 30 лет спустя» (CD, CDMAN 271-05, Бомба-Питер, 2005 г.) — партия Орфея
- «Дорога без конца» (CD, Монолит, Andreyevs Production, 2006 г.)
- «Альберт Асадуллин. Золотая коллекция ретро» (BoMB 033—485/486, Бомба Мьюзик, 2 CD, 2008 г.)
- «Альберт Асадуллин. Золотая коллекция. Лучшие песни» (CD, ВоМВ 033—487 МР3, Бомба Мьюзик, 2009 г.)
Напишите отзыв о статье "Асадуллин, Альберт Нуруллович"
Примечания
- ↑ [theatre.rock-opera.ru/reper.htm#orphey Рок-опера «Орфей и Эвридика»: информация и фото]
- ↑ [music.km.ru/Encyclop.asp?Topic=topic_rock_s644 Альберт Асадуллин на сайте проекта KM.ru]
- ↑ [rock-opera.ru/joomla/home/29-rock-opera/47-welcome.html Информация о советских рок-операх на сайте Санкт-Петербургского театра «РОК-ОПЕРА»]
- ↑ [zserials.tv/russkie/nikkolo-paganini.php «Никколо Паганини» 1982. СССР, Болгария]
- ↑ [yandex.ru/video/search?filmId=mm51njUBUXI&text=%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BD%D1%8F-84&path=wizard «Песня-84» 4/4]
- ↑ [muslib.ru/b943205/Альберт+Асадуллин/ Альберт Асадуллин на сайте Music Library]
- ↑ [moltat.ru/arhiv-mt/albert-asadullin-ya-nenavizhu-tusovki Альберт Асадуллин: «Я ненавижу тусовки» (интервью певца газете «Молодёжь Татарстана»)]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=OapFzOt264s&feature=relmfu Альберт Асадуллин Child In Time Deep Purple cover by Albert Asadullin (Russia) — YouTube]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=LPtOfZWzNf8], [www.youtube.com/watch?v=ugUglgn9Gpg], [www.youtube.com/watch?v=EnfSP_0AcSs&feature=related]
Отрывок, характеризующий Асадуллин, Альберт Нуруллович
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
