Асака Гонсай
| Асака Гонсай | |
| яп. 安積艮斎 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Нихонмацу-хан, провинция Муцу |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
Асака Гонсай[1] (яп. 安積艮斎, あさかごんさい?, 1791 — 1860) — японский учёный-конфуцианец конца периода Эдо.
Биография
Асака Гонсай родился в 1791 году в самурайском роде Асака из Нихомацу-хана в провинции Муцу. В молодости он оставил родину и отправился в Эдо. Там Асака обучался у Сато Иссая, а позже поступил в крупнейшую японскую конфуцианскую школу Сёхэйдзака.
В 1814 году Гонсай открыл частную Кэндзанро (яп. 見山楼) в эдосском районе Канда. Именно в это время он издал труд «Сокращённые тексты Гонсая» (яп. 艮斎文略), благодаря которому получил известность в тогдашних научных школах Японии.
В 1836 году Асака занял должность главного конфуцианца своего родного Нихонмацу-хана, а в 1841 году стал учителем местной конфуцианской школы Кэйгакукан (яп. 敬学館). В 1850 году, за заслуги, он был назначен учителем в академию Сёхэйдзака.
Асака был известен благодаря своим произведениям «Краткие стихи Гонсая» (яп. 艮斉詩略), «Узкое видение Чжу Си» (яп. 朱子管窺), «Сокращённые записи о заморских краях» (яп. 洋外紀略).
Напишите отзыв о статье "Асака Гонсай"
Примечания
Литература
- 『新編 日本史辞典』 (Новое издание. Словарь истории Японии) 京大日本史辞典編纂会、東京創元社、1994. — P.10.
|
Это заготовка статьи о человеке из Японии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Асака Гонсай
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
