Асанов, Сабырхан

Сабырхан Асанов

Сабырхан Асанов (1937, аул Иирколь Туркестанского района Южно-Казахстанской области — 17 августа 1995, Алматы) — казахский поэт. Работал в районной газете «Кировшылар үні», республиканской газете «Социалистік Қазақстан», журнале «Жұлдыз», газете «Қазақ әдебиеті». Первые стихи опубиковал в областной газете «Оңтүстік Қазақстан». Вышли сборники стихов «Тұңғыш кітап» (1903), «Алматым менің жас шағым» (1968), «Шолпан» (1974), «Бақытымды жырлаймын» (1980), «Ақбота» (1976), «Қоштасқым келмейді» (1978), «Қызғалдақ күндер» (1981), «Көктемнің шуақты күндері» (1987), «Елу көктем» (1990). Перевел на казахский язык произведения Дж. Г. Байрона, С. Токтогула, Я. Купалы, Е. Евтушенко, А. Ф. Фанзы, С. Данилова, Р.Гамзатова, И.Абашидзе. Стихи Асанова переведены на русский, немецкий, латышский, татарский, башкирский, якутский, и киргизский языки.

Литература

• [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-1-tom?category=all&page=270 Асанов, Сабырхан] // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 2004. — Т. I. — ISBN 9965-9389-9-7.

При написании этой статьи использовался материал из издания «Казахстан. Национальная энциклопедия» (1998—2007), предоставленного редакцией «Қазақ энциклопедиясы» по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].

Отрывок, характеризующий Асанов, Сабырхан

В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.