Асенсио Кабанильяс, Карлос

Карлос Асенсио Кабанильяс исп. Carlos Asensio Cabanillas
Министр армии Испании
3 сентября 1942 года — 20 июля 1945 года
Глава правительства:	Франсиско Франко
Предшественник:	Хосе Энрике Варела
Преемник:	Фидель Давила Аррондо
Верховный комиссар Испании в Марокко
12 августа 1939 года — 12 мая 1941 года
Глава правительства:	Франсиско Франко
Предшественник:	Хуан Луис Бейгбедер
Преемник:	Луис Оргас Йолди
Военная служба
Принадлежность:	Испания Испания
Звание:	Генерал-лейтенант
Сражения:	Гражданская война в Испании
Награды:

Карлос Асенсио Кабанильяс (исп. Carlos Asensio Cabanillas; 1896, Мадрид — 1969) — испанский военачальник, генерал-лейтенант. Участник гражданской войны 1936—1939.

Окончил пехотное училище в Толедо, офицер Генерального штаба. В течение семи лет служил в Марокко в составе группы марокканских войск «регулярес» (Fuerzas Regulares Indígenas) в Тетуане, затем командовал аналогичным подразделением в Мелилье. Был награждён личной Военной медалью. К 1936 имел чин подполковника, участвовал в военном заговоре против правительства Народного фронта.

Был одним из руководителей выступления военных-националистов в Испанском Марокко 17 июля 1936, положившем начало гражданской войне. Вместе с полковниками Сайнсом де Буруагой и Хуаном Бейгбедером возглавил захват Тетуана, в котором располагался верховный комиссариат Испании в Марокко. В начале войны его колонна, находясь в авангарде войск под командованием Хуана Ягуэ, совершила марш от Севильи до Мадрида, в ходе которого участвовала во взятии Бадахос, Толедо и Талавера-де-ла-Рейна. Во время неудачного штурма войсками националистов Мадрида осенью 1936 войска под командованием Асенсио сражались в кровопролитных боях в районе университетского городка и продвинулись дальше других подразделений националистов на этом направлении, вплоть до окончания боевых действий в 1939. В 1937 в Харамском сражении его колонна возглавляла форсирование реки Харамы, но была остановлена интернациональными бригадами. Проявил себя энергичным военачальником, за отличия был произведён в полковники, а затем в генералы. Участвовал в сражении у Брунете, в кампании в Арагоне и в занятии франкистскими войсками Каталонии, командовал 12-й дивизией.

После окончания гражданской войны генерал Асенсио Кабанильяс являлся верховным комиссаром Испании в Марокко (февраль 1940 — май 1941). В 1942, после отставки монархически настроенного генерала Хосе Энрике Варелы с поста военного министра, Франсиско Франко назначил на его пост Асенсио Кабанильяса. Историк Пол Престон так описывал обстоятельства этого назначения:

Вареле удалось убедить своих друзей генерал-лейтенантов не принимать этого назначения. В его письме с просьбой об отставке сквозила уверенность в том, что они поддержат его. Франко пришлось снизойти до уровня генерал-майора и, наконец, он нашёл нового министра — генерала Карлоса Асенсио Кабанильяса. Преданный франкист, симпатизирующий фалангистам, герой африканской армии, наступавшей на Мадрид в 1936 году, Асенсио сначала тоже отказался от поста, чтобы не портить отношений с более высокими по рангу генералами. Но каудильо попросту приказал Асенсио принять назначение.

(Престон называл Асенсио Кабанильяса генерал-майором в традиции британской армии; в вооружённых силах Испании этот чин именуется «дивизионный генерал»).

Занимал пост военного министра до июля 1945, когда был выведен из правительства вместе с другими прогермански настроенными министрами. Затем продолжал находиться на высших постах в испанской армии — был начальником Генерального штаба, генерал-капитаном Балеарских островов и главой военного кабинета начальника государства (Франко). Был произведён в генерал-лейтенанты. Являлся прокурадором (членом) франкистских кортесов (парламента). В конце жизни входил в состав Совета королевства.

Библиография

• Престон П. Франко. — М..: Центрполиграф, 1999. — 701 с. — ISBN 5-227-00414-5.

Ссылки

• [www.memoriarepublicana.com/Personajes/cabanillas.html Биография]

Отрывок, характеризующий Асенсио Кабанильяс, Карлос

– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.