Асикага Ёситэру

Асикага-но Ёситэру (яп. 足利義輝, 31 марта 1536 — 17 июня 1565) — 13-й сёгун (сэйи-тайсёгун) Японии из рода Асикага.

Биография

Асикага Ёситэру правил с 1546 по 1565 год, в конце периода Муромати. Он был старшим сыном 12-го сёгуна Асикага — Асикага Ёсихару и старшим братом 15-го, последнего сёгуна Асикага, Асикага Ёсиаки.

Ёситэру стал сёгуном в возрасте 11 лет после того, как его отец отказался от престола. Власть молодого правителя была чисто номинальной, страной управлял «советник» Хосокава Харумото. Потеряв в борьбе с ним даже видимость власти, отец молодого сёгуна Асикага Ёсихару попытался договориться с диктатором о своём возвращении в столицу страны Киото, откуда был изгнан. Однако в это время один из полководцев Харумото, Миёси Нагаёси, поднял бунт и перешёл на сторону Хосокава Удзицуна. В результате между обеими представителями клана Хосокава вспыхнула междоусобная война, закончившаяся бегством обоих сёгунов, бывшего и нынешнего, вместе с Харумото, из Киото. В 1550 году старый сёгун, Асикага Ёсихару, умирает в изгнании в провинции Оми.

В 1552 году Асикаге Ёситэру удаётся заключить мир со своими врагами и вернуться в Киото. Однако вскоре он и Харумото вновь начинают войну, теперь уже против усилившегося Миёси Нагаёси. Вначале военные действия складывались удачно для сёгуна, однако в 1558 году Нагаёси разгромил войска своих противников и занял Киото. Сёгун вынужден был снова бежать из столицы, однако вскоре вернулся, заключив с победителем соглашение, по которому тот становился «старшим советником» Ёситэру. Великодушному же Нагаёси было невозможно «обагрить свой меч священной кровью сёгуна». Со временем Асикага Ёситэру старался повысить пошатнувшийся за последнее столетие авторитет сёгуната, выступая посредником и примиряя враждующих даймё.

В 1564 году Миёси Нагаёси умирает, и это событие сёгун пытается использовать, чтобы добиться независимого положения. Однако члены клана Миёси, к которому принадлежал и Нагаёси, решают иначе — сместить Ёситэру и заменить его своей марионеткой, Асикагой Ёсихидэ. В 1565 году отряды, подчинённые Миёси, окружили столичный квартал, где проживал сёгун и его семья. Так и не дождавшись обещанной даймё помощи, Асикага Ёситэру, признанный мастер кэндзюцу, вместе с небольшой группой верных ему самураев, вступил в бой с превосходящими силами противника. Убив многих врагов и изломав несколько мечей, он погиб. На следующий день от горя умерла его мать.

Через 3 года 14-м сёгуном Асикага стал двоюродный брат Ёситэру — Асикага Ёсихидэ.

Литература

• Isaac Titsingh. Annales des empereurs du japon. — 1834.

Отрывок, характеризующий Асикага Ёситэру

«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.