Асинкрит

Асинкрит
греч. Ἀσύγκριτος
Почитается	в православной церкви
День памяти	8 (21) апреля, 4 (17) января

Асинкри́т (Асигкрит, греч. Ἀσύγκριτος) — один из апостолов от семидесяти. Упоминается единожды в Послании апостола Павла к Римлянам: «Приветствуйте Асинкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия и других с ними братьев» (Рим. 16:14).

Амвросий Медиоланский в своих размышлениях на Послание к Римлянам спрашивает Павла: «чего ради вместе их приветствуешь» и затем отвечает: «ибо знал (апостол), что они единодушны». В греческой минее (Синаксарь Никодима) под 8 апреля сказано: «подобно другим (прежде упомянутым апостолам Агаву и Руфу) и Флегонт и Асигкрит проповедовали Евангелие в разных странах мира, многих неверующих обратили в веру истинную, и, подвергнутые различным мукам от иудеев, скончались в один и тот же день и таким образом от Господа получили царство небесное».

В церковной службе о Асинкрите говорится, как о просветителе и епископе Иркании: «Обрате тя, Асигкрите, реку вод исполненну Иркания Духа, и честными напоении твоими напоившися, принссе краснейшия Владыце прозябения». Также и церковные писатели (начиная с Дорофея Тирского) утверждают, что Асинкрит был епископом Иркании в Малой Азии.

Память апостола Асинкрита совершается в православной церкви 8 (21) апреля вместе с апостолами Иродионом, Агавом, Руфом, Флегонтом и Ермом, а также 4 (17) января в день Собора Апостолов от семидесяти.

Литература

• Архиепископ Димитрий (Самбикин). Собор св. 70-ти апостолов. — СПб.: Православный собеседник, 1906. — Т. 2. — С. 402-403.
• Асинкрит // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Титова О. В. [www.pravenc.ru/text/76606.html Асинкрит] // Православная энциклопедия. Том III. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 589-590. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-008-0

Отрывок, характеризующий Асинкрит

– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?