Ашкелон
| Город
Ашкелон
אַשְׁקְלוֹן 
|
Ашкело́н (ивр. אשקלון — Ашкело́н (audio) ; араб. ٲشكلون, также عسقلان — ʿАскалан; лат. Ascalon — Аскалон; англ. Ashkelon[3], также: Ashqelon или Ascalon — Ашкело́н; Аккадский язык: — Искалуна) — город на юго-западе Израиля, расположенный на побережье Средиземного моря (в 56 км от Тель-Авива, в 70 км от Иерусалима и в 65 км от Беэр-Шевы). Население — 120 тыс. человек (по данным Центрального Бюро Статистики на 2012 год)[4].
Содержание
География
Ашкелон обладает приятным теплым, средиземноморским климатом с солнечным, сухим и теплым летом и мягкой зимой. Дождей мало, бывают с ноября по март. За год выпадает 420 мм осадков, в году в среднем 33 дня с хотя бы 0,1 мм осадков. Несмотря на близость к пустыне, жара в этом городе субъективно почти не воспринимается. Объясняется это, с одной стороны, близостью моря, с его бризами и охлаждающим влиянием, а с другой — тем, что ветра, дующие с каменного плато (пустыни) Негев, понижают влажность воздуха. Поэтому в этой местности тепло, и не бывает ни зноя Негева, ни духоты, что присуща Тель-Авиву из-за влажности.
Расположен город на плато из песчаника на высоте около 30 метров, что облегчало в древности его оборону. Местность богата подземными водами, которые в середине XX века были расположены на глубине около 5 метров, что давало возможность выращивать сады, не требовавшие полива. В наше время, в связи с активной откачкой воды, уровень подземных вод значительно упал. Тем не менее, город остаётся одним из самых зелёных в Израиле.
Население
Население города на декабрь 2012 года составляет 120 тысяч человек, из которых более 30 тысяч являются выходцами из бывшего СССР.
История
Древнейшая история
Постоянное поселение существовало на месте Ашкелона с эпохи Неолита.
В Древнем мире
К 2000 до н. э. это был большой город, окруженный мощными стенами. Город был настолько велик (для своей эпохи), что позднее крестоносцы построили свою крепость на остатках его стен[5]. Ход истории города определялся приморским положением и расположением на пересечении старинных торговых маршрутов.
- Во-первых, это Via Maris, приморский торговый маршрут, который вел из Египта и Африки в страну хеттов, а затем в Грецию и Рим.
- Во-вторых, из Ашкелона можно было свернуть на Via Regia, торговый путь, который вел из Египта в Вавилон и Парфянское Царство.
- В третьих, в районе Ашкелона выходила на побережье Средиземного моря дорога благовоний, которая вела в Южную Аравию.
- В четвёртых, в районе Ашкелона выходила на побережье Средиземного моря сухопутная часть дороги специй, по которой караванами через Петру и Набатею шли товары далее через Эйлат или порты Йемена к Индийскому океану, через Бомбей в Индии на Острова Пряностей.
- Именно эту связь с торговлей и отражает в названии города тот же семитский корень ש-ק-ל (Ш-К-Л), означающий меру, что и в слове шекель. По той же причине ни один завоеватель на протяжении бурной истории Ближнего Востока не мог миновать этот город.
Первое письменное упоминание об Ашкелоне относится приблизительно к 2000 году до н. э. В районе храма в Карнаке, Египет, найдены осколки кувшинов с названием Ашкелона. Это был вид чёрной магии: имя врага писалось на глиняном изделии, которое затем разбивалось. Считалось, что это способно нанести ущерб неугодному лицу.
Ашкелон был самым древним и самым крупным морским портом в древнем Ханаане. Археологические раскопки, начатые в 1985 году во главе с Лоренсом Стаджером из Гарвардского Университета, обнаружили приблизительно 16 метров культурных наслоений последовательно периодов Ханаанского, Филистимского, Финикийского, Эллинистического, Римского, Византийского, Исламского, и крестоносцев.
Сравнение находок из раскопок Авариса, столицы гиксосов, завоевавших Египет, и Ашкелона, дает основания утверждать, что гиксосы были из Ашкелона[6].
Ханаанейский период
В период с 2000 года до н. э. по 1150 год до н. э. здесь жили Ханаанеи.
В самых старых слоях раскопок — могилы жителей дофиникийского Ханаана. Город был первоначально построен на обнажениях слоев песчаника и имел хорошее подземное водоснабжение. В период Средней Бронзы (2000—1550 гг. до н. э.) территория Ашкелона составляла почти 50 гектаров. Это был относительно большой город для тех времен, с 15 000 жителей, окружённый глиняными валами 2.4 км длиной. Сооруженный около 1550 года до н. э. вал имел высоту 15 метров с 40-градусным наклоном по внешней линии и толщину в основании 21 метр[7]. Ашкелон процветал в течение бронзового века (2000—1550 до нашей эры). Наверху валы дополняла сырцовая стена с самыми древними в мире арочными воротами. Их остатки сохранились на высоту 3,6 метров, а ширина составляла около двух с половиной метров, что легко позволяло проехать колеснице. По бокам ворота охраняли две башни из сырцового кирпича, сохранившиеся на высоту около шести метров. Толщина стен была настолько велика, что кирпичные ворота бронзового века имели облицованный камнем и оштукатуренный, подобный туннелю, цилиндрический свод, чтобы поддерживать структуру стены. Это самый старый когда-либо найденный арочный свод в мире.
Валы бронзового века были настолько просторны, что более поздние римские и исламские укрепления, облицованные камнем, стояли на их основании, образуя обширный полукруг, защищавший Ашкелон с суши. Со стороны моря город был защищен высоким естественным обрывом.
Первым из египетских военачальников, вторгшимся в Ханаан с карательной экспедицией против гиксосов был Яхмос I, после трехлетней осады разрушивший до основания город Шарухен поблизости. Позднее, следующая завоевательная экспедиция Яхмоса достигла финикийского города Кедема, около Библа (Гебала). Хотя походы носили не столько завоевательный, сколько карательный характер, но каких либо зверствах в отношении жителей Ашкелона надписи его времени не сообщают, но поскольку миновать города его армия не могла, возможно, Яхмос не смог взять город или был достигнут компромисс.
Тут бывали Тутмос III Великий, Рамзес II Великий, Мернептах и др.
Филистимский период
В период с 1150 года до н. э. по 604 год до н. э. здесь жили филистимляне.
После завоевания Тиглатпаласаром, Ашкелон вошел в сферу интересов Междуречья.
Воспользовавшись сменой власти в Междуречье, государства Сирии, Финикии и Палестины при поддержке Египта образовали союз против Ассирии, в котором участвовали и Ашкелон и иудейский царь Езекия (Хизкия). В 701 до н. э. ассирийский царь Синаххериб организовал карательный поход. Многие из участников коалиции, (царь Библа (Гебала) Урумилки, царь Ашдода Метинти, царь Аммона Пудуэль, царь Моава Каммусунатби, царь Эдома Айяраму и др.) сочли за благо покориться и принести дань. Цидка, царь Ашкелона не пожелал склониться перед Синаххерибом и принести дань. В анналах Синнахериба (хранятся в британском музее) записано: «А Цидку, царя Аскалона, что не склонился под ярмо мое, богов дома отца его, его самого, его жену, сыновей, дочерей, братьев родичей я забрал и переселил в Ассирию. Шаррулудари, сына Рукибти, прежнего их царя, я поставил над народом Аскалона и принесение дани, союзнического дара моему величию, наложил на него, и он влачил ярмо мое.» Города Цидки: Азузу, Бейт Даган, Бней-Брак и Яффу Синнахериб передал царю Ашдода Метинти. Езекия откупился 900 килограммами золота и 24 тоннами серебра[8][9].
Тут бывали Псамметих I, Нехо II и др.
Около 620 года до н. э. город был разграблен скифами[10].
В июне 604 года до н. э. Навуходоносор II во главе вавилонской армии вторгся во владения ашкелонского царя Адона, который не покорился, а послал гонцов к фараону Нехо II с просьбой о помощи, но египтяне не пришли, и в декабре 604 года до н. э. вавилоняне взяли Ашкелон штурмом. Город был разграблен и разрушен до основания. Царь Адон, знать и уцелевшие граждане были угнаны в плен. Когда в мае 603 до н. э. Навуходоносор двинулся в Иудею, иудейский царь Иоаким, наученный горьким опытом Ашкелона, покорился и обещал платить дань, не дожидаясь осады Иерусалима.
Эллинистический период
После разрушения Ашкелона Навуходоносором, город стоял в руинах 75 лет. Филистимляне не вернулись из вавилонского плена, и город был отстроен в 525 году до н. э. финикийцами, которых поселил здесь персидский царь Камбис, продолжавший политику своего отца, Кира и готовивший базу для вторжения в Египет.
Бывал тут и Александр Македонский.
Несмотря на значительное еврейское население, город был интернационален, не поддержал восстание Маккавеев, оставался в составе Сирии, и вошел в состав Иудеи только при царях Деметрии III Эвкере из династии Селевкидов и Александре Яннае из династии Хасмонеев. Для укрепления религии в городе, шурин Александра и брат Саломеи, Симеон бен-Шетах, который был главой Синедриона за один только день повесил восемьдесят женщин, обвиненных в занятиях оккультизмом[10][11], не утруждая себя особыми разбирательствами. Здесь родился Ирод I Великий[12], который и положил конец правлению династии Хасмонеев в Иудее.
Средние века
В начале первого тысячелетия, со 104 года Ашкелон пользовался автономией в составе Византии, но в VII веке дела пошли гораздо хуже. В 614—616 годах в Ашкелоне были персы, когда шах Хосров II Парвиз воевал с Ираклием. Поэтому в 640 году город был относительно бескровно завоеван арабами. Для местного населения это означало снижение налогового бремени, и они сами не сопротивлялись.
В битве при Ашкелоне 1099, последней битве первого крестового похода, крестоносцы под командованием Готфрида Бульонского и Раймунда Тулузского разбили египтян, но, поскольку Раймунд с Готфридом не поделили Ашкелон, он остался в руках египтян.
В битве при Ашкелоне 1153, по окончании второго крестового похода, крестоносцы под командованием Балдуина Иерусалимского взяли Ашкелон, население которого в то время составляло 12,000÷15,000 человек, после семимесячной осады.
В 1187 году Салах ад-Дин, разбив крестоносцев, вновь вернул мусульманам город, но, отступая под натиском сил третьего крестового похода, приказал в 1191 году разрушить его, чтобы не давать врагу базу и морской порт на подступах к Египту.
В 1192 году Ричард Львиное Сердце отвоевал город и приказал немедленно его восстановить. При крестоносцах Ашкелон входил в графство Яффы и Аскалона.
В 1260 году передовые отряды монгольских войск Хулагу-хана заняли Ашкелон и Газу, а затем через Ашкелон прошла армия Кутуза, разбившая монгольские войска.
Окончательно разрушил Ашкелон в 1270 году Бейбарс[13], опасаясь, что крестоносцы, регулярно совершавшие нападения на завоеванный Кутузом город, сумеют вернуть его себе и воспользоваться портом или же это сделают монголы (см. Жёлтый крестовый поход) и используют его как базу для вторжения в Египет, как за 18 веков до них это сделал Камбис.
Новое время
Арабский город, стоявший на этом месте до 1948 года носил название Эль-Мадждаль. В 1517 году его захватил султан Селим. Известно, что в 1596 Эль-Мадждаль был шестым по размеру городом Палестины с населением 2,795[14]. До первой мировой войны им владела Османская империя, кроме короткого периода в 1799, когда город захватывал Наполеон[15]. В декабре 1917 года, в результате третьей битвы за Газу и обходного маневра через Беэр-Шеву, город заняли войска бригады Алленби. К 1948 году его население составляло около 11 000 человек.
В мае 1948 года, после начала Арабо-израильской войны, Мадждал был занят египетскими войсками и стал их форпостом. На первом этапе боёв египтянам удалось отрезать Негев от основных еврейских населённых пунктов на побережье и продвинуться севернее Маджала вплоть до Ашдода, но в октябре, в результате операции «Йоав» по прорыву блокады Негева, египтяне отступили. Оставшиеся жители Мадждала (около 1000 человек) бежали в Газу[16].
В марте 1949 года на месте деревни был основан мошав Мигдал-Гад, названный в память о древнем городе колена Иехуды, с 1951 года преобразованный в посёлок городского типа Мигдал-Ашкелон. В 1955 году Мигдал-Ашкелон и созданный в 1950 году посёлок Афридар были объединены в единый городской центр — Ашкелон.[16].
Современный Ашкелон
Современный Ашкелон существует с 1951 года. Было восстановлено старое название города, которое он носил со времён неолита до разрушения его Бейбарсом в XIII веке.
В последние годы город подвергается обстрелам из Сектора Газа, и его жителям очень часто приходится после сигнала «воздушной тревоги» спускаться в бомбоубежища. Но в апреле 2011 года Армия Обороны Израиля установила противоракетную систему Железный купол, которая в основном сбивает ракеты, выпущенные из Сектора, засекая место запуска ракеты, и сбивая её, если она может приземлиться на заселённой территории Израиля. Это позволило жителям вернуться к нормальному образу жизни[17].
Ашкелон считается одним из самых красивых городов Израиля. Он находится недалеко от города Ашдод.
Промышленность
В Ашкелоне есть две большие промышленные зоны, в которых работают около сотни средних предприятий, в том числе связанные с новейшими технологиями, и порядка 800 мелких. Планируется строительство нового индустриального парка, специально для предприятий высоких технологий. В Ашкелоне работает крупнейший в мире завод по опреснению воды (330 тыс. м³/день), работающий на принципе обратного осмоса[18][19][20].
Здесь находится самая большая в Израиле электростанция, которая расположена на берегу моря, имеет свой причал вдали от берега, на который подвозят топливо (уголь). Загрязнение воздуха снижено до минимума благодаря трубам высотой более 200 метров, где большую часть года дует стабильный восточный ветер. Имеется в Ашкелоне пивзавод компании Carlsberg[21]. Расположенный в южных районах города, он был главной в городе целью ракетных обстрелов до операции «Литой свинец».
Хорошо развита сеть малых и средних бизнесов — магазинов, баров, ресторанов, мастерских, архитектурных и инженерных офисов и пр.
В Ашкелоне также размещены производственные мощности второго по объёмам продукции производителя пива в Израиле компании Israel Beer Breweries.
Городские районы
Наиболее старые и бедные районы города — Шимшон и Гиват-Цион расположены в южной части города. Эти районы застраивались с начала 50-х годов прошлого века дешевыми домами для расселения репатриантов из разных стран (более всего — из Марокко и Ливии). Программа Министерства строительства по обеспечению социальным жильем малоимущих репатриантов носила название «Атикот» (древности). Чем севернее вдоль побережья моря, тем более состоятельная публика там проживает. Наиболее зажиточные районы города — Афридар, заселённый в значительной степени выходцами из Южной Африки и США, и Барнеа, где приобрели жилье многие состоятельные французские евреи, решившие после ухода на покой жить на берегу ласкового моря в красивом приморском городе. А цены на жилье в Ашкелоне, даже в фешенебельном районе Барнеа, все-таки значительно ниже, чем в Канне или Нице. Всего в городе имеется 9 районов, в каждом из который избирается общественный совет. В районах «Кохав-А-Цафон» и «Неве Дкалим», находящихся в северо-восточной части города, проживает большое количество выходцев из стран СНГ.
Транспорт
Автобусы на данный момент являются основным общественным видом транспорта. С другими городами Ашкелон связан автобусным сообщением и железной дорогой. Приморская линия проходит от Ашкелона через Тель-Авив до Нагарии.
Торговые центры
В Ашкелоне находится большинство современных магазинов, и мировых и израильских. Очень много продуктовых магазинов, строительных материалов, машин, электротехники и т. д.
Образование
В городе 19 начальных и 9 средних школ. Ашкелонский академический колледж открылся в 1998 году, как филиал Бар-Иланского университета, и стал независимым ВУЗом в 2000 году. Сейчас в нём учится 5 500 студентов. Дает звание бакалавра в областях экономики, финансов, педагогики и некоторых других.[22]. В ближайшее время планируется открытие инженерного факультета.
Культура
Имеется Дворец культуры со зрительным залом на 950 мест, где проходят спектакли, концерты, выставки современного искусства. Есть теннисный центр с 17 кортами, Дворец спорта. В каждом из 10 микрорайонов есть свои общественно-культурные центры (матнасы), в них ведется кружковая и клубная работа.
Интересные факты
- Копье (в других вариантах легенды — меч) св. Георгия, которым он убил дракона, называлось (в средневековых балладах и легендах) Аскалон[23] по названию города Ашкелон. Так что на гербе Москвы есть и символ Ашкелона.
- От имени города происходит название лук-шалот. На латыни — Allium ascalonicum, дословно: «лук ашкелонский». Отсюда и английское название зелёного лука — scallion
- Ашкелон был важным центром поклонения богине Атаргатис, легенды о которой связаны с этим городом.
- Наибольший суммарный тираж из всех произведений Гарри Гаррисона набрал рассказ "На улицах Ашкелона" (The Streets of Ashkelon).
Туристские ресурсы
Туристская зона тянется на 12 км вдоль морского побережья. В Ашкелоне имеется 2 пляжа с лагунами. Здесь волнорезы были построены таким образом (под определённым углом к берегу), что волны постепенно намыли песчаные косы, которые и образуют три живописные лагуны.
На набережной Ашкелона имеется марина на 600 стояночных мест . Помимо причала, марина предоставляет сервисные услуги: (душ, туалет), эллинги, подъёмники, ремонтные мастерские, заправка яхты топливом, водой, подключение к электросети, доступ в Интернет. Также на марине располагается несколько ресторанов, расположенных непосредственно у кромки воды.На марине находится детская школа парусного спорта.
В 1990-х годах начали осуществляться планы развития Ашкелона как центра международного туризма, которые были сильно заторможены начавшейся интифадой.
На территории города постоянно открываются артефакты культурного слоя, который находится не так уж глубоко под землёй. Так, 14 декабря 2011 года морской шторм подмыл берег недалеко от гостиницы «Холидей-Инн» и была обнаружена статуя Афродиты высотой 120 см, выполненная из белого мрамора. А 26 января 2012 года при разборке ветхого строения обнаружена древняя мраморная колонна в идеальном состоянии.
Древний Ашкелон (городу более 4000 лет) частично погребён под прибрежными песками, частично представлен живописными развалинами. Большинство древних памятников города находится в Национальном парке. Здесь можно побродить среди развалин колоннад Ирода и древних синагог, по римской аллее с безголовой статуей Ники — богини победы, и по римскому амфитеатру, где сегодня любят выступать современные певцы из-за исключительной акустики. Площадка окружена поросшей травой стеной Крестоносцев, а внизу, на морском берегу, волны омывают лежащие древние античные колонны. Недалеко отсюда в береговом откосе пляжа находится римская усыпальница — «гробница четырёх» членов богатой римской семьи. На стенах и сводах усыпальницы можно увидеть фрески, датируемые III веком нашей эры. На фресках изображены нимфы, юноши с гроздьями винограда в руках, различные животные и фрукты. Ныне усыпальница открыта для посещения с 8 до 13 часов. Вход платный.
Рядом с «гробницей четырёх» — усыпальница, раскопанная в 1993 году, в другом районе Ашкелона, датируемая тем же периодом. Её интерьер также расписан фресками.
Парки города
В городе имеется много зелёных зон, скверов и детских игровых площадок. Но главная жемчужина — это Национальный парк (парк Леуми), расположенный на берегу Средиземного моря. Это одновременно и громадная зона отдыха ашкелонцев и гостей города, и природноисторический заповедник, в котором ведутся археологические раскопки. Один из новых и красивых скверов города, расположенный в месте компактного проживания выходцев из бывшего СССР, назван именем Юрия Штерна, одного из популярных и авторитетных русскоязычных политиков Израиля, депутата кнессета, доктора экономики, репатриировавшегося из Москвы в начале 80-х годов.
31 октября 2010 года в Ашкелоне впервые в Израиле городской парк назван в честь общины выходцев из стран СНГ.
Фотогалерея
- View of the park in Afridar, Ashqelon, Israel.jpg
Парк Афридар, Ашкелон
- Night view from Ashqelon.jpg
Ночной вид с Марины
- Ашкелон.jpg
Пляж Ашкелона
- Средиземное море - вид с Ашкелона.jpg
Средиземное море - вид со стороны города
- Улица Летчиков.JPG
Улица Летчиков
- Ашкелон2.jpg
Вид с входа в парк афридара
- Вид на Ашкелон во время хамсина.jpg
Вид на Ашкелон во время хамсина
Города-побратимы Ашкелона
Напишите отзыв о статье "Ашкелон"
Примечания
- ↑ с 2010 года в Израиле практически невозможно определить принадлежность номера телефона к определённому району или поставщику связи
- ↑ используется так же новый индекс состоящий из 7 цифр. 78*****
- ↑ Аскалон // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
- ↑ [www.cbs.gov.il/ishuvim/ishuv2012/bycode.xls Населенные пункты с численностью свыше 2000 по состоянию на 2012] (англ.)
- ↑ [web.archive.org/web/20010802141839/www.nationalgeographic.com/ngm/0101/feature4/index.html ] Ashkelon, ancient city of the sea National Geographic, January 2001
- ↑ [www.britac.ac.uk/events/2004/current.cfm The Rise and Fall of the Canaanites.] (англ.) Prof. Lawrence Stager, Harvard University
- ↑ [www.holytrinitymission.org/books/russian/bibliejskaia_archeologia_a_sazanov.htm#_Toc25996499 Андрей Сазанов «Ашкелон — город времен Самсона и Далилы»]
- ↑ [hworld.by.ru/text/assir/sinah.html Анналы Синаххериба] (691 год до н. э.)
- ↑ [www.kchanson.com/ANCDOCS/meso/sennprism2.html Sennacherib Prism, Column 2] (англ.). Проверено 9 апреля 2009. [www.webcitation.org/61ATNdUGf Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
- ↑ 1 2 Аскалон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Talmud/sanhedrin6.html#fn_40 Tractate Sanhedrin]. Проверено 15 апреля 2009. [www.webcitation.org/61ATO8cwK Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
- ↑ [www.bibleplaces.com/ashkelon.htm Ashkelon] (англ.) на сайте BiblePlaces.Com
- ↑ [oi.uchicago.edu/research/pubs/nn/spr95_ash.html «Recent discoveries at Ashkelon»] (англ.) David Schloen
- ↑ Petersen, Andrew. The Towns of Palestine under Muslim Rule AD 600-1600. — BAR International Series 1381, 2005. — P. 133.
- ↑ [books.google.com/books?id=T7kAAAAAYAAJ&vq=Majdal&pg=PA38&lpg=PA38#PPA38,M1 «The Life of Napoleon Bonaparte»] By William Henry Ireland, Volume 2, p 38
- ↑ 1 2 [www.eleven.co.il/article/10352 Ашкелон] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ См. также: Операция «Облачный столп»
- ↑ [ecowars.tv/info/3857-zavod-po-opresneniyu-vody-v-izraile-okazalsya-nerentabelnym.html Завод по опреснению воды в Израиле оказался нерентабельным]
- ↑ [moluch.ru/archive/62/9488/ Опреснение воды: современное состояние и перспективы развития]
- ↑ [mignews.com/news/economics/world/130215_120417_13564.html Израиль установил рекорд по опреснению морской воды]
- ↑ [carlsberg.co.il/?id=112 Ашкелонский пивзавод] (рус.)
- ↑ [www.ash-college.ac.il/default.asp?PageID=262 Ашкелонский академический колледж] (англ.)
- ↑ [home.ix.netcom.com/~kiyoweap/myth/arms-weap/ascalon.htm Ascalon] (англ.) цитаты из средневековых баллад о копье / мече св. Георгия.
- ↑ [cursorinfo.co.il/news/novosti/2011/02/21/ask/ Ашкелон побратался с белорусским городом]
Литература
- Аскалон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Сайт администрации Ашкелона [rus.ashkelon.muni.il/openning_rus.asp на русском языке], [www.ashkelon.muni.il/ на иврите] и [www.ashkelon.muni.il/english/Pages/default.aspx на английском]
- Городской информационный сайт [ashkeloninfo.com на русском языке]
| |||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ашкелон
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
