Асклепий

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Асклепий

Асклепий. Музей Новая глиптотека Карлсберга в Копенгагене.
АсклепийАсклепий

Аскле́пий (в древнеримской мифологии Эскулап, др.-греч. Ἀσκληπιός, «вскрывающий») — в древнегреческой мифологии[1] — бог медицины и врачевания. Был рождён смертным, но за высочайшее врачебное искусство получил бессмертие. В «Герметическом корпусе» встречается как друг и ученик Гермеса Трисмегиста.[2]





Рождение

Согласно легенде, отцом Асклепия был бог Аполлон, а матерью — в одной из версий нимфа или героиня Коронида[3], в другой — Арсиноя[4]. Пифия в ответ на запрос аркадянина Аполлофана подтвердила, что Асклепий — сын Корониды, дочери Флегия[5].

Эта женщина, забеременев, влюбилась в смертного Исхия. Ворон донёс об этом Аполлону, и тот, сильно разгневанный, послал свою сестру Артемиду умертвить Корониду. Когда тело женщины сжигали на костре (при этом сожжении ворон, до того носивший белые перья, навсегда почернел от копоти костра), Аполлон (или Гермес[6]) извлек из её чрева младенца Асклепия (это имя и значит «вскрытый») и отдал его на воспитание кентавру Хирону[7]. Согласно Сократу Аргосскому и Тарквицию, Асклепий рожден неизвестными родителями, выброшен, найден охотниками, вскормлен молоком собаки и отдан Хирону, который научил его медицине[8]. По некоторым авторам, он родился около Трикки, где течёт Лефей[9].

Предания

Асклепий попросил наставника обучить его искусству врачевания, но вскоре превзошёл в этом искусстве не только Хирона, но и всех смертных. Он прибыл на Кос и научил местных жителей врачеванию[10].

В браке с Эпионой у Асклепия родились сыновья Телесфор, Подалирий и Махаон (упоминаемые Гомером как великолепные врачи) и дочери, почитаемые как богини, — Гигиея («здоровье»), Панацея (Панакея) («всецелительница») и Иасо («лечение»), а также Аглея, Акесо и Медитрина.

Аргонавт[11]. По версии, был аргонавтом[12] и вернул зрение Финею[13].

Согласно речи Котты[14], было три Асклепия:

  1. Сын Аполлона, которому поклоняются в Аркадии. Изобрёл медицинский зонд и начал бинтовать раны.
  2. Брат Гермеса, поражен молнией и похоронен в Киносурах.
  3. Сын Арсиппа и Арсинои, открыл способы очищения желудка и удаления зубов. Его могила и роща около реки Лузия в Аркадии.

Смерть

Асклепий стал столь великим врачом, что научился воскрешать мёртвых, и люди на Земле перестали умирать. Он совершал воскрешения с помощью крови из правой половины тела Горгоны, которую он получил от Афины[15]. По Ферекиду, в Дельфах он воскресил всех умерших[16]. По Стесихору, воскресил некоторых из павших под Фивами[17], также воскресил Ипполита[18]. Воскресил некоего мёртвого за плату[19].

Бог смерти Танатос, лишившись добычи, пожаловался Зевсу на Асклепия, нарушавшего мировой порядок. Зевс согласился, что, если люди станут бессмертными, они перестанут отличаться от богов. Своей молнией громовержец поразил Асклепия[20] (о чём упоминают Гесиод, Писандр, Ферекид, Паниасид, Андрон и Акусилай[21]), который был убит Зевсом у гипербореев[22]. Аполлон отомстил за смерть сына, перебив Циклопов, сковавших перун Зевса.

Но великий врач соизволением мойр вернулся из царства мёртвых[23] и стал богом врачевания.

Посох Асклепия

Асклепия изображают с посохом, увитым змеями. Однажды он шёл, опираясь на посох, и вдруг посох обвила змея. Испугавшись, Асклепий убил змею. Но следом появилась вторая змея, которая несла во рту какую-то траву. Эта трава воскресила убитую. Асклепий нашёл эту траву и с её помощью стал воскрешать мёртвых (тот же миф рассказывали о Полииде, см. также Главк (сын Миноса)). Обвитый змеёй жезл Асклепия используется как медицинский символ.

Предположительно, Асклепию принадлежит и символ медицины — «Яд и противоядие» в виде чаши (кубка, бокала, рюмки) со склонившейся на ней змеёй: яд, попадая в чашу, подставленную человеком, превращается в противоядие.

Последующая традиция

Он стал созвездием Змееносца[24].

Упоминается в «Илиаде». Ему посвящены XVI гимн Гомера и LXVII орфический гимн. Действующее лицо трагедии Аристарха Тегейского «Асклепий», комедий Антифана и Филетера «Асклепий».

Семейства врачей в Древней Греции производили свой род от Асклепия. В частности, его потомками считались Гиппократ и Аристотель.

По сикионскому рассказу, бог (то есть его изображение) привезен к ним из Эпидавра на паре мулов и был подобен дракону, в храме были священные змеи. Его сыном считали политика Арата[25]. Змея Асклепия прибыла в Рим[26].

В греко-римском Египте с Асклепием в качестве божества врачевания отождествляли таких мудрецов древности, как Имхотеп и Аменхотеп, сын Хапу.

В честь Асклепия назван астероид (1027) Эскулапия (англ.), открытый в 1923 году

См. также

Напишите отзыв о статье "Асклепий"

Примечания

  1. Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.1. С.113-114; Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.192-193
  2. Гермес Трисмегист. Герметический корпус. — Асклепий.
  3. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 74, 6; Гигин. Мифы 161
  4. Гесиод. Перечень женщин, фр.50 М.-У.
  5. Павсаний. Описание Эллады II 26, 7
  6. Павсаний. Описание Эллады II 26, 6
  7. Пиндар. Немейские песни III 54
  8. Тертуллиан. К язычникам II 14; Лактанций. Божественные установления I 10, 2
  9. Страбон. География XIV 1, 39 (стр.647)
  10. Тацит. Анналы XII 61
  11. Гигин. Мифы 14 (с. 32)
  12. Климент. Строматы I 105, 2, ложная ссылка на «Аргонавтику» Аполлония Родосского
  13. Софокл. Финей, фр.710 Радт
  14. Цицерон. О природе богов III 57
  15. Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 10, 3
  16. Схолии к Пиндару. Пифийские песни III 56 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.422
  17. Секст Эмпирик. Против ученых I 260
  18. Псевдо-Эратосфен. Катастеризмы 6
  19. Платон. Государство III 408с
  20. Гесиод. Перечень женщин, фр.51 М.-У.
  21. Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 10, 3.8; 14; Диодор Сицилийский. Историческая библиотека IV 71, 3
  22. Примечания Н. А. Чистяковой в кн. Аполлоний Родосский. Аргонавтика. М., 2001. С.195
  23. Гигин. Мифы 251
  24. Псевдо-Эратосфен. Катастеризмы 6; Гигин. Астрономия II 14, 5
  25. Павсаний. Описание Эллады II 10, 3-4; 11, 8
  26. Овидий. Метаморфозы XV 622-

Литература

Отрывок, характеризующий Асклепий

– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.