Асламазян, Мариам Аршаковна

Мариам Аршаковна Асламазян
арм. Մարիամ Արշակի Ասլամազյան
Автопортрет в красном
Место рождения:	Баш-Ширак, Карсская область, Российская империя
Место смерти:	Москва, Россия
Награды:
Звания:

Мариа́м Арша́ковна Асламазя́н (1907—2006) — советский армянский живописец, график.

Народный художник СССР (1990). Член Союза художников СССР с 1939 года. Член КПСС с 1946 года.

Биография

Родилась в селе Баш-Ширак Карсской области. Среднее образование получила в Александрополе (Гюмри). Окончила Ереванский художественно-промышленный техникум (1929, училась у С. Аракеляна и С. Агаджаняна) и ленинградский Институт пролетарского изобразительного искусства (Санкт-Петербургская академия художеств) (1933, училась у К. С. Петрова-Водкина, А. И. Савинова).

Представитель армянской школы декоративно-плоскостного натюрморта («Армянский натюрморт», 1955, «Цветущий красный кактус», 1957, ‒ оба в Третьяковской галерее), автор тематических картин («Возвращение героя», 1943, «Песнь героя», 1944, «Мать-героиня», 1949, ‒ все в Картинной галерее Армении, Ереван), портретов.

Скончалась в 2006 году в Москве.

Сестра — Ерануи Асламазян (1909—1998), живописец. Заслуженный художник Армянской ССР.

Память

• В городе Гюмри расположен Дом-музей сестер Асламазян.

См. также

• Изобразительное искусство Армении

Литература

• Цырлин И. И. Мариам Асламазян — М., 1962.

Ссылки

• Асламазян Мариам Аршаковна — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.artpanorama.su/index.php?category=artist&id=191&show=short&right=no Картины М. Асламазян]

Отрывок, характеризующий Асламазян, Мариам Аршаковна

– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.