Асланов, Ази Агадович

Запрос «Ази Асланов» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Ази Агад оглы Асланов
азерб. Həzi Əhəd oğlu Aslanov
Герой Советского Союза Ази Асланов
Дата рождения	22 января (4 февраля) 1910(1910-02-04)
Место рождения	Ленкорань, Ленкоранский уезд, Российская империя (ныне Ленкоранский район, Азербайджан)
Дата смерти	24 января 1945(1945-01-24) (34 года)
Место смерти	окрестности Приекуле, Лиепайский район, Латвийская ССР, СССР (ныне Приекульский край,Латвия)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1924—1945
Звание
Командовал	55-й танковый полк, 35-я гвардейская танковая бригада
Сражения/войны	Польский поход РККА Советско-финская война (1939—1940) Великая Отечественная война
Награды и премии

Ази Агадович Асла́нов (также Ази Ахадович Асланов, Ази Ахад оглы Асланов; азерб. Həzi Əhəd oğlu Aslanov; 22 января [4 февраля] 1910 — 24 января 1945) — советский военачальник, гвардии генерал-майор, дважды Герой Советского Союза.

Биография

Ази Асланов родился 22 января (4 февраля) 1910 года в городе Ленкорань Ленкоранского уезда Бакинской губернии (ныне Ленкоранского района Азербайджана) в семье рабочего. По национальности азербайджанец. Образование незаконченное среднее. Работал на Ленкоранской кирпичной фабрике. Член КПСС с 1937 года. В РККА с 1924 года. Поступил в Закавказскую военно-подготовительную школу № 1 в г. Баку. После завершения учёбы в военно-подготовительной школе приказом РВС Закавказского военного округа был направлен на учёбу в Борисоглебско-Ленинградскую кавалерийскую школу (бывшее Николаевское кавалерийское училище). После окончания школы в июне 1931 года назначен командиром взвода 15-го кавалерийского полка 3-й Бессарабской кавалерийской дивизии имени Котовского.

Окончил курсы при Военной академии бронетанковых войск. В июне 1933 года назначен был командиром взвода отдельной танковой роты. Затем служил в должностях заместителя командира роты по технической части, командира танковой роты 2-й стрелковой дивизии. В звании старшего лейтенанта переведён в 60-ю стрелковую дивизию на должность командира роты отдельного танкового батальона, затем начальника школы. В начале 1939 года начальник автотранспортного батальона в Киевском военном округе. В феврале того же года произведён в капитаны.

Участник Польского похода и советско-финской войны 1939-40 годов. В ноябре 1940 года ему присвоено звание майор.

Великую Отечественную войну встретил в составе 10-й танковой дивизии, которая была передана в 15-й механизированный корпус. Командовал автотранспортным батальоном. В августе 1941 года временно командовал танковым батальоном. Принимал участие в обороне Киева.

С сентября заместитель командира 10-го стрелкового полка по технической части. В начале 1942 года произведен в подполковники и направлен в Москву в распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками. Получил назначение на Крымский фронт. Вступил в должность заместителя командира 55-й отдельной танковой бригады по строевой части. Временно командовал танковым батальоном.

С лета 1942 года командир 55-го отдельного танкового полка, сформированного из остатков 55-й танковой бригады, понесшей большие потери в оборонительных боях под Сталинградом.

19 ноября 1942 года началось контрнаступление советских войск под Сталинградом. В течение суток танкисты Асланова во взаимодействии с 1378-м стрелковым полком подполковника М. С. Диасамидзе с боями преодолели более 40 километров. 21-го ноября 55-й отдельный танковый полк перерезал железнодорожную линию Сталинград — Сальск. 22-23 ноября, развивая наступление, танкисты Асланова заняли станцию Абганерово и посёлок Верхне-Кумский.

В декабре 1942 года 55-й танковый полк противостоял передовым частям группы армий «Дон» Э. Манштейна, пытавшимся прорваться к окруженной 6-й армии Ф.Паулюса. В ходе ожесточённых боев в районе Верхне-Кумский танкисты Асланова уничтожили 30 танков, 26 орудий, 50 автомашин и до 2-х тысяч солдат и офицеров противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 года «За образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, проявленное при этом бесстрашие и героизм, за умелое и мужественное руководство подчинёнными частями», подполковнику Ази Асланову было присвоено звание Героя Советского Союза. 55-й отдельный танковый полк был переименован в гвардейский.

Газета «Красная Звезда» от 24 декабря 1942 года писала: «История войн ещё не видела бойцов, так мужественно сражавшихся как А. А. Асланов и его боевые друзья. Как бы ни были сильны вражеские танки и пехота им не сравниться с частью руководимой могучим, волевым командиром Героем Советского Союза Ази Аслановым».

В январе 1943 года Ази Асланов был произведён в полковники и назначен командиром 35-й гвардейской танковой бригады. 13 января 1943 года газета Сталинградского фронта «Сын Отечества» отмечала: «… тому как увязывать танковые операции с действиями пехоты и артиллерии нужно учиться у части гвардии полковника А.Асланова. Пусть боевое умение танкистов Героя Советского Союза А.Асланова будет образцом для всех наших подразделений…»

Танкисты Асланова участвовали в освобождении городов Белгород, Сумы, Ахтырка, Полтава, Лебедин, Миргород. 13 марта 1944 года Ази Агадович Асланов был произведён в генерал — майоры танковых войск. В течение лета и осени бригада Асланова участвовала в освобождении городов Вилейка, Минск, Молодечно, Вильнюс, Шяуляй, Елгава и других. Бригада получила восемь благодарностей Верховного Главнокомандующего. 27 июля 1944 года 35-й гвардейской танковой бригаде было присвоено почётное наименование «Шяуляйской».

В январе 1945 года 35-я гвардейская ордена Суворова 2-й степени Шяуляйская Краснознаменная танковая бригада вышла к Балтийскому побережью. 24 января 1945 года вблизи Приекуле, в Лиепайском районе во время рекогносцировки гвардии генерал-майор танковых войск Ази Асланов был тяжело ранен и скончался через несколько часов.

В 1990 году было возобновлено представление командующего 3-м Белорусским фронтом И. Д. Черняховского от 4 июля 1944 года о присвоении Герою Советского Союза гвардии генерал-майору Ази Асланову звания дважды Героя Советского Союза. 21 июня 1991 года за успешное руководство боевыми действиями бригады и личный героизм в ходе операции «Багратион» Герой Советского Союза гвардии генерал-майор танковых войск Ази Ахад оглы Асланов вторично был удостоен звания Герой Советского Союза (посмертно).

Награждён двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 2 степени, орденом Александра Невского, орденом Отечественной войны 1 степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями.

Ази Асланов похоронен в Баку в Нагорном парке (ныне Аллея шахидов).

Память

• Имя героя навечно внесено в списки первой роты Бакинского высшего командного общевойскового училища (ныне Азербайджанское высшее военное училище).

Именем Асланова названы:

• Станция метро и Дом офицеров в Баку.
• Улицы в Баку, Ленкорани, Имишли, Волгограде и Сморгони.
• Школа № 175 в Баку, школа № 3 в Ленкорани и школа в Волгограде.
• Танкер Азербайджанского Государственного Каспийского Морского Пароходства.
• В память о нём на Мамаевом кургане установлена гранитная мемориальная плита.
• В Ленкорани создан Дом-музей Героя.
• Асланову посвящена поэма Е. Мееровича «Ази Асланов» и роман Гусейна Аббасзаде «Генерал».
• На студии «Азербайджанфильм» о нём снят художественный фильм «Я любил вас больше жизни».
• Имя Ази Асланова носит село в Акстафинском районе Азербайджана и посёлок в городе Баку.
• В белорусском городе Вилейка установлен памятник,.
• Танкер «Генерал Ази Асланов» Судоходной Компании «Палмали» (Турция)

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Надгробный памятник Ази Асланову в Баку, Азербайджан

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Бюст Ази Асланова в одноимённом посёлке в Баку

• Aslanov plaque.jpg

  Мемориальная плита в память об Ази Асланове на Мамаевом кургане

• Aslanov Vileyka.jpg

  Открытие памятника Асланову в Вилейке, Беларусь

См. также

• Азербайджан в Великой Отечественной войне
• Список азербайджанцев, удостоенных звания Герой Советского Союза

Литература

• Огульчанский И. Г. Ази Асланов. — М.: Воениздат, 1960. — 296 с.
• Казарян А. В. «Война, люди, судьбы». Книга II, Ереван, 1977
• Национальная Академия Наук Азербайджана. Музей истории Азербайджана. Генералы Азербайджана. Каталог. Баку, 2005, с.117-126
• Аббасзаде Г. Генерал. — Баку, 1986.
• Сталинградская битва. Июль 1942-февраль 1943: энциклопедия / под ред. М. М. Загорулько. — 5-е изд., испр. и доп. — Волгоград: Издатель, 2012. — С. 49. — 800 с.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=851 Асланов Ази Ахад оглы]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 15 февраля 2009)
• [visualrian.ru/images/item/62733 На командном пункте танкового соединения] (фото)

Отрывок, характеризующий Асланов, Ази Агадович

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него: