Асланян, Сергей Гарегинович

Асланян Сергей Гарегинович
Образование	МГУ им. М. В. Ломоносова, Факультет вычислительной математики и кибернетики
Компания	Мобильные ТелеСистемы
Должность	Вице-президент по информационным технологиям (2003 — 2006), вице-президент по технике и информационным технологиям (2006 — 2007)
Компания	Ситроникс
Должность	Президент (2007 — 2013)
Компания	МаксимаТелеком
Должность	Председатель совета директоров (2013 — )

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Асланян Сергей Гарегинович (18 сентября 1973, Ереван, Армянская ССР, СССР) — российский предприниматель и руководитель высшего звена. Основатель и председатель совета директоров телекоммуникационной компании «МаксимаТелеком».

Биография

Сергей Асланян родился в Ереване, высшее образование получил в Москве: он поступил на Факультет вычислительной математики и кибернетики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, в 1996 году получил диплом по специальности «Прикладная математика».

Асланян начал карьеру в 1997 году в должности старшего консультанта аудиторской компании Coopers & Lybrand, которая вскоре слилась с Price Waterhouse и получила имя PriceWaterHouseCoopers. В 2001 году он перешел в «ТНК-BP Менеджмент» на пост заместителя руководителя блока информационных технологий.

В декабре 2003 года Асланян был приглашён на специально учреждённую должность вице-президента по информационным технологиям компании «Мобильные ТелеСистемы», в июле 2006 был назначен вице-президентом по технике и информационным технологиям. Он руководил переходом телекоммуникационного оператора на новую биллинговую систему, внедрением системы планирования ресурсов Oracle и системы автоматизации документооборота, отвечал за интеграцию в сеть приобретённых МТС компаний.

В октябре 2007 года Асланян был назначен президентом концерна «Ситроникс», как и «Мобильные ТелеСистемы» принадлежавшего инвестиционному холдингу АФК «Система». Асланян представил новую стратегию развития концерна, направленную на сокращение неприбыльных направлений (в частности потребительской электроники), финансирование приоритетных для государства разработок (в частности, микроэлектроники) и оптимизацию производства. С 2007 по 2012 год Асланян был миноритарным акционером «Ситроникса» с долей 0,687% (до 2010 года — 0,25%). В январе 2013 года он покинул компанию.

В январе 2013 года вместе с группой частных инвесторов Асланян приобрёл у принадлежащего АФК «Система» системного интегратора «Энвижн Груп» компанию «МаксимаТелеком» и возглавил её совет директоров. В июле 2013 года «МаксимаТелеком» приняла участие в аукционе Московского метрополитена на право создания и эксплуатации сети Wi-Fi в поездах метро и подписала контракт как единственный участник торгов. Инвестиции в проект составили более 2 миллиардов рублей, к 1 декабря 2014 года бесплатный Wi-Fi заработал на всех линиях метрополитена.

Признание

Дважды лауреат премии «IT-лидер» 2004 и 2006 года в номинациях «Телекоммуникационные компании» и «Операторы мобильной связи» соответственно. Лауреат учреждённой Ассоциацией менеджеров России и издательским домом «Коммерсантъ» премии «Аристос» 2006 года в номинации «IT-директор». В 2009 году вошёл в биографический справочник «Армянская бизнес-элита России», изданный научно-образовательным фондом «Ереванк». В мае 2011 года отмечен в числе лучших IT-менеджеров России интернет-издания CNews. В 2011 году получил высший индекс персональной репутации среди топ-менеджеров телекоммуникационных компаний в рейтинге, составленном ТАСС-Телеком. В сентябре 2012 года газета «Коммерсантъ» поставила Асланяна на 10 место в списке лучших руководителей в области информационных технологий в рамках XIII ежегодного рейтинга ведущих менеджеров России.

Личная жизнь

Сергей Асланян увлекается большим теннисом и сквошем.

Примечания

Литература

• Хачатур Дадаян. [www.noravank.am/upload/pdf/Armyanskaya%20biznes%20elita%20Rossii.pdf Армянская бизнес-элита России. Биографический справочник.]. — Ер.: Научно-образовательный фонд «Ереванк», 2009. — 96 с. — ISBN 978-9939-9000-4-9.

Отрывок, характеризующий Асланян, Сергей Гарегинович

На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.