Асперн-Эсслингская битва

Битва при Асперн-Эсслинге
Основной конфликт: Наполеоновские войны Война пятой коалиции
Эрцгерцог Карл во время сражения при Асперне
Дата	21 – 22 мая 1809 года
Место	Лобау, Вена
Итог	Победа австрийцев
Противники
Французская империя Австрийская империя
Командующие
Наполеон I Жан Ланн † Андре Массена эрцгерцог Карл
Силы сторон
66 000 солдат 114 орудий 99 000 солдат 264 орудия
Потери
23 000 солдат: 7000 убито, 16 000 ранено. 23 300 солдат: 6200 убито, 16 300 ранено, 800 попало в плен.

Асперн-Эсслингская битва — сражение, в котором Наполеон сделал попытку переправиться через Дунай и остаться незамеченным противником. Но ему это не удалось. Эрцгерцог Карл атаковал переправляющихся солдат наполеоновской армии. Эта битва была первой серьёзной неудачей Наполеона на поле боя (не считая Сирийского похода, осады Сен-Жан д’Акра, и сражений при Прейсиш-Эйлау и Гейльсберге) однако фактически он не был разбит, а после битвы обе стороны вернулись на исходные позиции.

Подготовка к сражению

13 мая 1809 г. Наполеон вошёл в Вену. Но продержаться там долго не смог. Буквально через пару дней после захвата Вены австрийцы мобилизовали новые силы и готовились отомстить за свою столицу. Наполеон, зная об этом, решил форсировать Дунай до прихода австрийской армии, тем самым застав противника врасплох. По его плану французские войска должны были до прихода австрийцев построить несколько мостов, переправиться на другой берег Дуная, обосноваться там, затем внезапным фронтальным ударом разбить австрийцев. В ночь с 19 на 20 мая французские солдаты заняли остров Лобау. Саперы французской армии чудом успели перекинуть за одну ночь (с 20 на 21 мая) несколько мостов через Дунай. В полдень 20 мая французская армия начала переправу. К вечеру 20 мая французы сумели переправить на левый берег Дуная 24 000 — 30 000 человек при 60 орудиях. Эти войска сумели захватить Асперн и Эсслинг. Австрийские войска находились в это время в непосредственной близости возле войск Наполеона. Но Карл располагавший к тому времени 90 000 солдат не спешил нападать на французов, как того ожидал Наполеон. Развернув около 200 орудий, Карл занял выжидательную позицию.

Ход сражения

Когда примерно 40 — 45 тыс. солдат французской армии оказалась на его берегу, эрцгерцог Карл приказал артиллерии открыть огонь по мостам. Некоторые мосты, по которым переправлялись французы, были надломлены и снесены разволновавшимися в это время водами Дуная. Это лишь слегка затруднило переправу оставшихся войск Наполеона. Куда большие проблемы возникли из-за надлома главного моста, разрушенного разливом неспокойного Дуная, что привело к невозможности переправы остальной армии Наполеона с Лобау.

В это время войска Карла в жестокой битве выбили французов с Асперна, но Эсслинг, обороной которого руководил Жан Буде, им захватить пока не удавалось (позднее за проявленную стойкость генерал Буде получит от Наполеона имение и графский титул).

Французы штурмовали несколько раз Асперн, но каждый раз отступали, неся большие потери. Австрийцы, в свою очередь, штурмовали Эсслинг, но также без успеха. Только ночь остановила эту бойню. Австрийцы укрепились в Асперне, французы в Эсслинге. В течение ночи Наполеон приказал восстановить разрушенный бурной рекой главный мост. Утром 22 мая Наполеон вместе с подкреплениями переправился с о. Лобау на левый берег Дуная и сумел собрать в Эсслинге до 70 000 солдат при 114 орудиях. Силы австрийцев к этому времени достигли 105 000 солдат с 288 орудиями. С первыми лучами солнца французский император приказал начать штурм Асперна. Впоследствии это селение переходило из рук в руки 10 (!) раз. Под Эсслингом также завязались упорные бои. Наполеон приказал атаковать массированным ударом по центру австрийские войска, расположенные возле Асперна. На эту атаку он возлагал большие надежды. Австрийцы дрогнули, увидев, каким ровным строем идут французы на них, не страшась ни пуль, ни ядер. Но в это время на поле боя появился сам эрцгерцог Карл. Он со знаменем в руках повёл своих солдат в атаку. В это же время в бой вступили резервы австрийской армии — элитные гренадерские батальоны. Французские части попали под плотный ружейный и артиллерийский огонь австрийской армии. Маршал Ланн, возглавлявший атаку французов, был смертельно ранен. Французов отбросили назад, однако все последующие атаки австрийцев были отбиты французами. В это время главный мост вновь был разрушен. Разрушение главного моста почти лишило французов подхода новых подкреплений и регулярного подвоза боеприпасов с Лобау. В этих обстоятельствах Наполеон не видел возможности удержаться на левом берегу. С наступлением темноты, когда атаки австрийцев прекратились, он дал приказ отступать на остров Лобау по оставшимся небольшим мостам. Отступлением войск руководил Массена, и сделал это он довольно умело. Австрийцы не преследовали врага, что позволило некоторым частям французской армии провести ночь на поле боя. Трофеи, доставшиеся австрийцам, были ничтожны.

Итог

Наполеон говорил, что он по собственной воле отступил с поля боя. Но правду скрыть не удалось. До Парижа докатилось печальное известие о неудаче Наполеона в битве при Асперн-Эсслинге. После этого сражения создалась реальная угроза того, что на стороне австрийцев выступит Пруссия. Карл не решился навязывать французам новую битву. Его войска очень устали, и у его армии кончались боеприпасы. Он остался стоять в долине Мархфельд, где расположены Асперн и Эсслинг. Он был рад тому, что «сокрушил» непобедимого Наполеона. Сам Наполеон начал разрабатывать новый план форсирования Дуная.

Несмотря на результат, в определённом смысле это сражение можно назвать победой Наполеона, потому что его войска на равных сражались два дня с вдвое превосходящим противником и причинили австрийцам урон, соразмерный своим потерям.

Литература

• Асперн // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Асперн // Аральская флотилия — Афонское сражение. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911. — С. 180—182. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.] ; 1911—1915, т. 3).</span>
• Томас Харботл Битвы мировой истории. — М., 1993.

Ссылки

• Асперн // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
•  (англ.) The Napoleonic Guide [www.napoleonguide.com/battle_aspern.htm Battle of Aspern Essling]
•  (англ.) [users.erols.com/mwhite28/battle19.htm#Aspern Death Tolls for Battles of the 16th, 17th, 18th & 19th Centuries (1500—1900), Aspern-Essling]

Отрывок, характеризующий Асперн-Эсслингская битва

В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.