Аспирантура

Аспиранту́ра — одна из форм подготовки кадров высшей квалификации.

Аспирантура в СССР и России

Аспирантура была организована в СССР в 1925 году.

До 1 сентября 2013 г. аспирантура являлась одной из основных форм подготовки научно-педагогических и научных кадров в системе послевузовского профессионального образования.

С 1 сентября 2013 г. (со дня вступления в силу Федерального закона от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации») аспирантура отнесена к третьему уровню высшего образования — подготовка кадров высшей квалификации.

Программы подготовки научно-педагогических кадров в аспирантуре

Подготовка кадров высшей квалификации осуществляется по образовательным программам высшего образования — программам подготовки научно-педагогических кадров в аспирантуре (программы аспирантуры).

Организации самостоятельно разрабатывают программы аспирантуры, при этом:

а) для получения лицензии на осуществление образовательной деятельности по программам аспирантуры программы аспирантуры могут разрабатываться без учёта федеральных государственных стандартов высшего образования (ФГОСы) и соответствующих примерных основных образовательных программ, которые разрабатываются и утверждаются в соответствии с Порядком, утверждённым приказом Минобрнауки России от 28 мая 2014 г. № 594;

б) для получения государственной аккредитации образовательной деятельности по программам аспирантуры программы аспирантуры должны разрабатываться в соответствии с ФГОСами и с учётом соответствующих примерных основных образовательных программ.

К освоению программ аспирантуры допускаются лица, имеющие образование не ниже высшего образования (специалитет или магистратура).

Лица, имеющие диплом об окончании аспирантуры или диплом кандидата наук, не вправе повторно (в третий раз, в четвёртый раз и т. д.) обучаться по программам аспирантуры за счет бюджетных средств. Эти лица могут повторно (в третий раз, в четвёртый раз и т. д.) обучаться по программам аспирантуры за счет средств физических (в том числе собственных) и (или) юридических лиц по договорам об образовании.

Образовательную деятельность по программам аспирантуры вправе осуществлять образовательные организации высшего образования, организации дополнительного профессионального образования и научные организации, имеющие лицензии по этим программам.

Документы об окончании аспирантуры

Организации, имеющие государственную аккредитацию программ аспирантуры, выдают лицам, успешно прошедшим государственную итоговую аттестацию по этим программам, диплом об окончании аспирантуры, образец которого устанавливается Минобрнауки России, а также документ о высшем образовании и о квалификации.

Организации, не имеющие государственной аккредитации программ аспирантуры, выдают лицам, успешно прошедшим итоговую аттестацию по этим программам, только документ о высшем образовании и о квалификации.

Государственная стипендия аспирантам

Государственная стипендия аспирантам, обучающимся по очной форме обучения за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета, назначается в зависимости от успешности освоения программ аспирантуры на основании результатов промежуточной аттестации не реже двух раз в год.

Аспирант, которому назначается стипендия, должен соответствовать следующим требованиям:

а) отсутствие по итогам промежуточной аттестации оценки «удовлетворительно»;

б) отсутствие академической задолженности.

В период с начала учебного года до прохождения первой промежуточной аттестации стипендия выплачивается всем аспирантам первого года обучения.

Стипендия назначается распорядительным актом организации и выплачивается один раз в месяц, выплата стипендии прекращается с момента отчисления аспиранта из организации.

Размер стипендии определяется организацией с учётом мнения студенческого совета этой организации и выборного органа первичной профсоюзной организации (при наличии такого органа) в пределах средств стипендиального фонда, при этом размер стипендии не может быть меньше нормативов, установленных Правительством Российской Федерации.

В настоящее время Правительством Российской Федерации установлены следующие нормативы для формирования стипендиального фонда стипендии аспирантам, обучающимся:

а) по программам аспирантуры по техническим и естественным направлениям подготовки согласно перечню, который утвержден приказом Минобрнауки России от 24 августа 2012 г. N 654, — в размере 6330 рублей в месяц;

б) по другим программам аспирантуры — в размере 2637 рублей в месяц.

Нахождение аспиранта в академическом отпуске, а также отпуске по беременности и родам, отпуске по уходу за ребёнком до достижения им возраста трёх лет не является основанием для прекращения выплаты назначенной ему стипендии. Размер стипендии, выплачиваемой таким аспирантам, определяется размером стипендии, назначенной им на момент ухода их в академический отпуск, отпуск по беременности и родам, отпуск по уходу за ребёнком до достижения им возраста трёх лет, при этом он не может быть меньше нормативов, установленных Правительством Российской Федерации.

Академический отпуск

В связи с невозможностью освоения программы аспирантуры по медицинским показаниям, семейным и иным обстоятельствам аспиранту может быть предоставлен академический отпуск на период времени, не превышающий двух лет.

Основанием для принятия решения о предоставлении аспиранту академического отпуска является его личное заявление, а также:

а) заключение врачебной комиссии медицинской организации (для предоставления академического отпуска по медицинским показаниям);

б) повестка военного комиссариата, содержащая время и место отправки к месту прохождения военной службы (для предоставления академического отпуска в случае призыва на военную службу);

в) документы, подтверждающие основание предоставления академического отпуска (при наличии).

Отсрочка от армии

Аспиранты, обучающиеся по очной форме обучения по имеющим государственную аккредитацию программам аспирантуры, имеют право на отсрочку от призыва на военную службу в период освоения указанных программ, но не свыше установленных ФГОСами по этим программам сроков обучения, и на время защиты диссертации, но не более одного года после завершения обучения по соответствующей программе аспирантуры.

Данная отсрочка предоставляется аспиранту вне зависимости от использования им до этого права на отсрочку при обучении по имеющей государственную аккредитацию программе специалитета или программе магистратуры по очной форме.

Права работников, осваивающих программы аспирантуры по заочной форме обучения

Работники, осваивающие программы аспирантуры по заочной форме обучения, имеют право на:

а) ежегодные дополнительные отпуска по месту работы продолжительностью 30 календарных дней с сохранением среднего заработка. При этом к ежегодному дополнительному отпуску работника добавляется время, затраченное на проезд от места работы до места обучения и обратно с сохранением среднего заработка. Указанный проезд оплачивает работодатель;

б) один свободный от работы день в неделю с оплатой его в размере 50 процентов получаемой заработной платы. Работодатель вправе предоставлять работникам по их желанию на последнем году обучения дополнительно не более двух свободных от работы дней в неделю без сохранения заработной платы.

Особенности осуществления образовательной деятельности по программам аспирантуры научными организациями

Для осуществления образовательной деятельности по программам аспирантуры научной организацией в её структуре создается специализированное структурное образовательное подразделение, деятельность которого регулируется положением, разрабатываемым и утверждаемым самой научной организацией. При создании указанного подразделения для осуществления образовательной деятельности по программам аспирантуры в штатном расписании научной организации следует предусмотреть наличие должностей, отнесенных к профессорско-преподавательскому составу.

Для научных организаций, осуществляющих образовательную деятельность по программам аспирантуры, не является обязательным, в частности:

а) проведение самообследования;

б) создание ими специальных условий для получения образования обучающимися с ограниченными возможностями здоровья;

в) размещение в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» информации и документов, указанных в части 2 статьи 29 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации».

Прием в аспирантуру

I. Общие положения

Прием в аспирантуру осуществляется в соответствии с Порядком, утверждённым приказом Минобрнауки России от 26 марта 2014 г. № 233 (Порядок приема в аспирантуру).

Организация объявляет прием в аспирантуру при наличии лицензии на осуществление образовательной деятельности по соответствующим программам подготовки научно-педагогических кадров в аспирантуре (программы аспирантуры).

Правила приема в аспирантуру конкретной организации устанавливаются ей в части, не урегулированной законодательством об образовании, самостоятельно и утверждаются её локальным нормативным актом.

Прием в аспирантуру осуществляется на места в рамках контрольных цифр приема (КЦП), то есть, за счет средств федерального бюджета, ежегодно выделяемых на эти цели (КЦП за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов ранее, как правило, не выделялись, но, в принципе, это возможно), и на места по договорам об оказании платных образовательных услуг, то есть, за счет собственных средств поступающих в аспирантуру, которые, в том числе, могут быть предоставлены направляющими их в аспирантуру организациями (условия приема по этим договорам устанавливаются локальным нормативным актом организации). В рамках КЦП может быть выделена квота целевого приема на обучение.

В аспирантуру принимаются лица, имеющие образование не ниже высшего (специалитет или магистратура). Это означает, что в аспирантуру (помимо лиц, успешно окончивших специалитет или магистратуру) могут быть приняты лица, успешно окончившие ординатуру, аспирантуру, адъюнктуру, ассистентуру-стажировку, при этом обучение в аспирантуре таких лиц должно осуществляться за счет собственных средств этих лиц, поскольку указанные формы образования относятся к одному уровню образования (подпункт 5 пункта 7 статьи 60 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации»), а в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» в Российской Федерации гарантируется на конкурсной основе бесплатность высшего образования, если образование данного уровня гражданин получает впервые. Организация проводит прием на обучение: отдельно по очной, очно-заочной, заочной формам обучения; отдельно на места в рамках КЦП и на места по договорам об оказании платных образовательных услуг; отдельно на места в рамках КЦП по общему конкурсу и на места в пределах квоты целевого приема. Это означает, что количество мест по указанным условиям поступления объявляется отдельно. Например, организация может объявить, что в текущей кампании приема в аспирантуру можно претендовать: по очной форме обучения в рамках КЦП по общему конкурсу на 5 мест; по очной форме обучения в рамках целевого приема на 1 место; по очной форме обучения по договорам об оказании платных образовательных услуг на 4 места; по заочной форме обучения по договорам об оказании платных образовательных услуг на 3 места (соответственно, мест по другим условиям поступления не выделяется).

Особенности организации целевого приема в аспирантуру и особенности проведения приема в аспирантуру иностранных граждан и лиц без гражданства приведены в разделах IX и X Порядка приема в аспирантуру соответственно.

II. Организация приема в аспирантуру

Организация приема в аспирантуру осуществляется приемной комиссией, состав, полномочия и порядок деятельности которой регламентируются положением о ней, утверждаемым руководителем организации. Председателем приемной комиссии должен быть руководитель или заместитель руководителя организации.

Для проведения вступительных испытаний организация создает в определяемом ею порядке экзаменационные и апелляционные комиссии, полномочия и порядок деятельности которых определяются положениями о них, утверждаемыми локальными актами организации.

III. Информирование поступающих в аспирантуру

Организация обязана ознакомить поступающего со своим уставом, с лицензией, со свидетельством о государственной аккредитации, с программами аспирантуры и другими документами, регламентирующими организацию и осуществление образовательной деятельности по программам аспирантуры, права и обязанности аспирантов, а также предоставить информацию о проводимом конкурсе и об итогах его проведения, в том числе и на своем официальном сайте.

Приемная комиссия на своих официальном сайте и информационном стенде до начала приема документов размещает не позднее 31 марта информацию, указанную в подпункте 18.1 Порядка приема в аспирантуру, и не позднее 1 июня информацию, указанную в подпункте 18.2 Порядка приема в аспирантуру.

IV. Прием документов от поступающих в аспирантуру

Сроки приема документов на обучение по программам аспирантуры устанавливаются организацией самостоятельно.

Поступающий в аспирантуру подает на имя руководителя организации заявление о приеме, в котором указываются сведения, установленные пунктом 28 Порядка приема в аспирантуру, с приложением к нему документов, установленных пунктом 29 Порядка приема в аспирантуру (поступающий по своему усмотрению представляет оригиналы или копии документов, которые не заверяются). Указанные заявление и документы представляются поступающим или его доверенным лицом (доверенное лицо действует на основании доверенности, которая, как правило, заверяется нотариально и в которой должны быть указаны полномочия доверенного лица) лично (при этом поступающему или его доверенному лицу выдается расписка в приеме документов) или направляются в организацию по почте либо в электронной форме (в этом случае указанные заявление и документы принимаются, если они поступили в организацию не позднее срока завершения приема документов, оригиналы документов при этом не направляются).

Необходимо отметить, что заявления о приеме в аспирантуру можно подать одновременно в несколько организаций (их число, в принципе, не ограничено). В случае подачи заявления о приеме на места в пределах квоты целевого приема поступающий обязан представить оригинал диплома специалиста или диплома магистра.

Подписью поступающего или его доверенного лица заверяются информация и сведения, указанные в пунктах 31 и 32 Порядка приема в аспирантуру.

Организация по мере рассмотрения документов, необходимых для поступления в аспирантуру, размещает на своем официальном сайте список лиц, подавших эти документы, с указанием для каждого из них сведений о приеме или об отказе в приеме документов (в случае отказа - с указанием причин отказа).

В случае приема организацией документов, необходимых для поступления в аспирантуру, они хранятся в личном деле поступающего (кроме оригиналов документов, которые, после их копирования и приобщения к личному делу поступающего, возвращаются поступающему способом, указанным в его заявлении о приеме в аспирантуру). В случае представления неправильно оформленных документов, необходимых для поступления в аспирантуру, или представления их в неполном объеме либо в случае отзыва поступающим своего заявления о приеме в аспирантуру (заявление может быть отозвано поступающим или его доверенным лицом лично либо по почте или по электронной почте) возврат указанных документов осуществляется способом, указанным в заявление о приеме в аспирантуру. Следует отметить, что подпунктом «б» пункта 29 Порядка приема в аспирантуру среди других документов, необходимых для поступления в аспирантуру, предусмотрено представление в приемную комиссию оригинала или копии диплома специалиста или диплома магистра. Вместе с тем пунктом 6 этого же Порядка установлено, что к освоению программ аспирантуры допускаются лица, имеющие образование не ниже высшего (специалитет или магистратура), то есть, в принципе, в аспирантуру могут поступать, например, лица, получившие высшее образование в советское время (когда ни специалитета, ни магистратуры просто не было), лица, окончившие аспирантуру в то время, когда для поступления в аспирантуру было достаточно наличия диплома бакалавра, и др. Очевидно, что в случаях, когда у поступающего имеется образование не ниже высшего (специалитет или магистратура), но не подтвержденное дипломом специалиста или диплома магистра, то поступающий представляет в приемную комиссию оригинал или копию диплома, подтверждающего полученное им высшее или послевузовское образование. Это, в частности, вытекает из положений пункта 1 статьи 108 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», устанавливающих соответствие уровней послевузовского профессионального образования, действовавших до вступления в силу этого Федерального закона (то есть, до 1 сентября 2013 г.), уровням образования, установленным указанным Федеральным законом.

V. Вступительные испытания в аспирантуру

Для поступающих на места в рамках КЦП, а также по договорам об оказании платных образовательных услуг на определенное направление подготовки в аспирантуре устанавливаются одинаковые вступительные испытания (вступительные экзамены в аспирантуру), которые разрабатываются организацией самостоятельно на основе федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОСы) высшего образования по программам специалитета или магистратуры и проводятся на русском языке:

специальная дисциплина, соответствующая направленности программы аспирантуры; философия;

иностранный язык.

Следует отметить, что кандидатские экзамены, сданные когда-либо поступающим в аспирантуру, в качестве вступительных экзаменов в аспирантуру не засчитываются, так как программы кандидатских экзаменов (пусть даже в них заложены более высокие требования) существенно отличаются от вступительных экзаменов в аспирантуру, разработанных на основе ФГОСов по программам специалитета или магистратуры.

Вступительные испытания могут проводиться как в устной, так и в письменной форме, с сочетанием указанных форм или в иных формах, определяемых организацией самостоятельно (по билетам, в форме собеседования по вопросам, перечень которых доводится до сведения поступающих путём публикации на официальном сайте организации). Организация может проводить вступительные испытания с использованием дистанционных технологий в порядке, установленном правилами приема или иным локальным нормативным актом организации.

Уровень знаний поступающего оценивается экзаменационной комиссией по пятибалльной системе, при этом каждый вступительное испытание оценивается отдельно, а результаты проведения вступительного испытания оформляются протоколом, в котором фиксируются вопросы экзаменаторов к поступающему. Решение экзаменационной комиссии размещается на официальном сайте организации и на информационном стенде приемной комиссии не позднее 3 дней с момента проведения вступительного экзамена.

Пересдача вступительных испытаний не допускается. Сданные вступительные испытания действительны в течение календарного года (они действительны только в организации, принимавшей эти вступительные испытания).

Лица, не явившиеся на вступительное испытание по уважительной причине (болезнь или иные обстоятельства, подтвержденные документально), допускаются к ним в других группах или индивидуально в период вступительных испытаний.

При несоблюдении порядка проведения вступительных испытаний члены экзаменационной комиссии, проводящие вступительное испытание, вправе удалить поступающего с места проведения вступительного испытания с составлением акта об удалении. В случае удаления поступающего с вступительного испытания организация возвращает поступающему принятые документы способом, указанным в его заявлении о приеме в аспирантуру.

Лица, забравшие документы после завершения приема документов или не получившие на вступительных испытаниях количество баллов, подтверждающее успешное прохождение вступительных испытаний, выбывают из конкурса.

Особенности проведения вступительных испытаний для граждан с ограниченными возможностями здоровья приведены в разделе VI Порядка приема в аспирантуру.

VI. Правила подачи и рассмотрения апелляций

На решение экзаменационной комиссии о прохождении вступительного испытания поступающий (доверенное лицо) вправе подать в апелляционную комиссию апелляцию (лично либо по почте или по электронной почте) о нарушении, по мнению поступающего, установленного порядка проведения вступительного испытания и (или) о несогласии с полученной оценкой.

Апелляция подается в день объявления результатов вступительного испытания или в течение следующего рабочего дня. Рассмотрение апелляции проводится не позднее следующего рабочего дня после дня её подачи. При рассмотрении апелляции имеет право присутствовать поступающий (доверенное лицо), который должен иметь при себе документ, удостоверяющий его личность.

После рассмотрения апелляции выносится решение апелляционной комиссии об изменении оценки результатов вступительного испытания или оставлении указанной оценки без изменения, которое оформляется протоколом и хранится в личном деле поступающего (факт ознакомления поступающего (доверенного лица) с решением апелляционной комиссии заверяется его подписью). При возникновении разногласий в апелляционной комиссии проводится голосование, и решение принимается большинством голосов (при равенстве голосов решающим является голос председательствующего на заседании апелляционной комиссии).

VII. Зачисление в аспирантуру

По результатам вступительных испытаний организация размещает на своем официальном сайте и на информационном стенде приемной комиссии пофамильные списки поступающих.

На обучение по программам подготовки научно-педагогических кадров в аспирантуре зачисляются лица, имеющие более высокое количество набранных баллов на вступительных испытаниях. При равном количестве набранных баллов зачисляются лица, имеющие более высокий балл по специальной дисциплине. При равном количестве набранных баллов по всем вступительным испытаниям зачисляются лица, имеющие индивидуальные достижения, которые учитываются приемной комиссией организации в соответствии с правилами приема, установленными организацией самостоятельно.

Зачислению на места в рамках КЦП по общему конкурсу подлежат поступающие, представившие оригинал диплома специалиста или диплома магистра, на места по договорам об оказании платных образовательных услуг поступающие, давшие согласие на зачисление не позднее конца рабочего дня, установленного организацией в качестве даты завершения представления соответственно оригинала диплома специалиста либо диплома магистра или согласия на зачисление. Лица, включенные в список лиц, рекомендованных к зачислению, и не представившие в установленный срок (отозвавшие) оригинал диплома специалиста или диплома магистра, выбывают из конкурса и рассматриваются как отказавшиеся от зачисления. Количество конкурсных мест в конкурсных списках на места в рамках КЦП по общему конкурсу увеличивается на количество мест, равное числу поступающих, не представивших оригинал диплома специалиста или диплома магистра, а также на количество мест, оставшихся вакантными в пределах квоты целевого приема.

Сроки зачисления устанавливаются по решению организации с завершением зачисления не позднее чем за 10 дней до начала учебного года. То есть, если, например, учебный год начинается 1 сентября, то кампания по приему документов от поступающих в аспирантуру, проведению вступительных испытаний и, собственно, зачислению в аспирантуру может, в принципе, проходить в течение года, начиная с 1 сентября предыдущего года (как правило, она начинается после выделения КЦП), но должна завершиться до 21 августа. В принципе, таких кампаний в течение этого года может быть несколько.

Приказ (приказы) о зачислении размещаются на официальном сайте организации и на информационном стенде приемной комиссии и должны быть доступны пользователям в течение 6 месяцев со дня их издания.

Эффективность аспирантуры в России

По данным Росстата в 2013 году аспирантуру в России окончили 34 733 человека, из них защитили кандидатские диссертации только 8979 человек(26 %). При этом доля защитивших диссертацию выше у выпускников аспирантур вузов, чем у выпускников аспирантур научно-исследовательских институтов. В 2013 году из 30639 выпускников аспирантур вузов РФ защитились 8257 человек(27 %), а из 3943 выпускников аспирантур научно-исследовательских институтов — только 674 человека(17 %). В последние годы доля выпускников российских аспирантур, защитивших диссертации, была стабильной. В 2010 году успешно защитились 28 %, в 2005 году — 32 %, в 2000 году — 30 % выпускников российских аспирантур.

История аспирантуры в СССР

История создания и развития системы подготовки и аттестации научных и научно-педагогических кадров в СССР

Первая мировая война, события 1917 г. и гражданская война нанесли серьёзный урон системе подготовки и аттестации научных кадров, оформившейся в дореволюционной России. Декретом Совнаркома РСФСР от 1 октября 1918 г. «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных учебных и высших учебных заведений» были упразднены учёные степени и учёные звания и отменены все связанные с ними привилегии и преимущества. Вместо существовавших ранее учёных званий было установлено единое звание профессора для ведущих преподавателей высших учебных заведений (далее — вузы) и звание преподавателя для остальных преподавателей вузов. Фактически система аттестации научных кадров была упразднена.

Однако уже в 1921 г. руководство страны, понимая необходимость возрождения российской науки, начало принимать меры по восстановлению системы подготовки и аттестации научных кадров.

Декретом Совнаркома РСФСР от 2 сентября 1921 г. было утверждено Положение о высших учебных заведениях РСФСР. Перед вузами, в частности, была поставлена цель подготавливать «научных работников для обслуживания научных, научно-технических и производственных учреждений Республики, в частности, для самих высших учебных заведений». Указанным декретом были установлены три категории лиц, работающих в вузах: профессора, избираемые Государственным учёным советом Наркомпроса РСФСР, преподаватели и научные сотрудники. Фактически на Государственный учёный совет Наркомпроса РСФСР, созданный в 1919 г. для руководства научной и учебной работой в стране, были возложены функции аттестации работников вузов.

В 1923 г. Наркомпрос РСФСР утвердил Положение о порядке оставления при высших учебных заведениях студентов для подготовки их к научной и педагогической деятельности. Этот документ можно считать первым в перечне нормативных правовых актов, регулирующих государственную систему подготовки научных и научно-педагогических кадров. По своему статусу, по правам и особенностям приёма на работу студенты, которых оставляли при вузах для подготовки их к научной и педагогической деятельности, были близки к нынешним аспирантам.

Но лишь после 21 января 1925 г., когда Совнарком РСФСР утвердил Положение о научных работниках высших учебных заведений, а также Инструкцию о порядке подготовки научных работников при научно-исследовательских учреждениях и высших учебных заведениях по прикладным, точным и естественным наукам, аспирантами впервые официально стали называться лица, подготавливаемые к научно-педагогической деятельности. Перед ними ставилась задача обязательного освоения иностранного языка и общественного минимума, наряду с освоением методологии и методики исследования и постижением теоретических основ избранного направления науки. Принятием этих двух документов фактически были заложены основы государственной системы подготовки научных и научно-педагогических кадров. Таким образом, 21 января 1925 г. можно считать "днем рождения" российской аспирантуры, а сам день 21 января - днем аспиранта (по аналогии с днем студента 25 января).

Этими усилиями к концу 1925 г. численность профессорско-преподавательских работников достигла 12,5 тыс. чел, тем самым вдвое превысив их численность в 1916 году.

Вместе с количественным ростом научных и научно-педагогических работников возникла необходимость дальнейшего совершенствования системы подготовки научных и научно-педагогических кадров.

В постановлении ЦИК СССР от 19 сентября 1932 г. «Об учебных программах и режиме в высшей школе и техникумах» было, в частности, указано о необходимости сосредоточить всю подготовку аспирантуры в наиболее мощных втузах (высших технических учебных заведениях) и вузах, прикрепив каждого аспиранта к кафедре, установив для аспирантов систематические научные задания и для каждого аспиранта индивидуальный учебно-производственный план работы, введя обязательность сдачи зачетов, а перед окончанием — защиту научной диссертации. В этом документе также указывалось о необходимости присвоения учёных званий не по занимаемой должности, а по действительной квалификации, определяемой научными трудами, и необходимости установления учёных степеней. Этим же постановлением для руководства высшим техническим образованием в Союзе ССР был образован Комитет по высшей технической школе при ЦИК СССР, который в 1933 г. был преобразован во Всесоюзный комитет по высшему техническому образованию при ЦИК СССР.

13 января 1934 г. Совнаркомом СССР было принято постановление № 78 «О подготовке научных и научно-педагогических работников», которым были определены порядок зачисления в аспиранты, порядок обучения аспирантов, при этом аспирантура учреждалась «только в тех вузах и научно-исследовательских институтах, которые наиболее обеспечены высококвалифицированными научными кадрами и располагают соответствующим оборудованием (библиотеки, лаборатории, испытательные станции и т. п.)». Перечень этих вузов и научно-исследовательских учреждений, а также контингенты аспирантов и перечень специальностей, по которым учреждалась аспирантура, утверждался по представлению соответствующих народных комиссариатов Всесоюзным комитетом по высшему техническому образованию при ЦИК СССР (в отношении вузов, входящих в круг его ведения) и соответствующими народными комиссариатами (в отношении остальных вузов и научно-исследовательских учреждений). Согласно этому постановлению каждый аспирант должен был осуществлять научно-учебную работу по индивидуальному плану, основным содержанием которого являлись самостоятельные научно-исследовательские и педагогические работы аспиранта, завершаемые защитой диссертации на степень кандидата наук, при этом индивидуальные планы для аспирантов разрабатывались вузами на основе указаний Всесоюзного комитета по высшему техническому образованию при ЦИК СССР, а в вузах, не входящих в круг ведения указанного комитета, и в научно-исследовательских учреждениях — на основе указаний соответствующих народных комиссариатов.

В этот же день, 13 января 1934 г., Совнаркомом СССР было принято постановление № 79 «Об учёных степенях и званиях», которым устанавливались: учёные степени кандидата наук и доктора наук; учёные звания ассистента, доцента, профессора — для вузов; учёные звания младшего научного сотрудника, старшего научного сотрудника, действительного члена — для научно-исследовательских учреждений (в 1937 г. из этого перечня были выведены ассистент и младший научный сотрудник, перешедшие из ранга учёных званий в штатные должности в вузах и научно-исследовательских учреждениях). Этим же постановлением была введена система присуждения учёных степеней по итогам публичной защиты кандидатских и докторских диссертаций, установлены требования к лицам, претендующим на получение учёных степеней и на присвоение учёных званий, порядок присуждения учёных степеней и порядок присвоения учёных званий (более подробно эти требования и порядки были описаны в Инструкции о порядке применения постановления Совнаркома СССР от 13 января 1934 г. № 79 «Об учёных степенях и званиях», утверждённой Совнаркомом СССР 10 июня 1934 г.). В частности:

публичная защита диссертации на ученую степень должна была производиться в Академии наук Союза ССР, Коммунистической академии, академиях наук союзных республик, Академии сельскохозяйственных наук им. Ленина, Всесоюзном институте экспериментальной медицины, а также в отдельных вузах и научно-исследовательских учреждениях по особому списку, утверждаемому Всесоюзным комитетом по высшему техническому образованию при ЦИК СССР;

звание ассистента (младшего научного сотрудника) присуждалось постановлением совета вуза или научно-исследовательского учреждения;

звание доцента (старшего научного сотрудника) и ученая степень кандидата наук присуждались постановлением совета вуза или научно-исследовательского учреждения с утверждения квалификационной комиссии соответствующего народного комиссариата;

звание профессора (действительного члена научно-исследовательского учреждения) и ученая степень доктора присуждались постановлением Высшей аттестационной комиссии Всесоюзного комитета по высшему техническому образованию при ЦИК СССР (ВАК) или квалификационных комиссий при народных комиссариатах просвещения и здравоохранения союзных республик (по принадлежности) на основе представлений советов вузов и научно-исследовательских учреждений;

президиумам Академии наук СССР, Коммунистической академии, Академии сельскохозяйственных наук им. Ленина и академий наук союзных республик, а также совету Всесоюзного института экспериментальной медицины предоставлялось право самостоятельно присуждать звания старшего научного сотрудника, действительного члена этих учреждений и учёные степени кандидата наук и доктора наук.

Таким образом, день 13 января 1934 г. можно считать "днем рождения" российской системы научной аттестации, а сам день 13 января - днем кандидата наук и доктора наук.

Постановлением ЦИК СССР от 17 апреля 1934 г. был утвержден состав ВАКа, первым председателем которого стал академик Г. М. Кржижановский (1934—1936 гг.). В дальнейшем в советское время председателями ВАКа были: И. И. Межлаук (1936—1937 гг.), С. В. Кафтанов (1938—1956 гг.), В. П. Елютин (1956—1974 гг.), В. Г. Кириллов-Угрюмов (1974—1987 гг.) и Е. И. Шемякин (1987—1992 гг.).

Среди первых 100 докторов наук, которым была присуждена ученая степень в 1934 г., были выдающиеся советские учёные И. В. Курчатов, М. А. Лаврентьев, А. А. Скочинский, К. И. Скрябин, А. Н. Туполев и другие.

В 1936 г. при шести отраслевых отделах Всесоюзного комитета по делам высшей школы при Совнаркоме СССР (образованного 21 мая 1936 г. взамен Всесоюзного комитета по высшему техническому образованию) были созданы 64 экспертные комиссии для предварительного рассмотрения кандидатур на ученую степень доктора наук, ученое звание профессора и ученое звание доцента, в состав которых вошли 500 крупнейших учёных страны. Среди них известнейший экономист С. Г. Струмилин, выдающийся математик С. А. Чаплыгин, замечательный историк Б. Д. Греков, крупнейший физик А. Ф. Иоффе, основоположник нейрохирургии Н. Н. Бурденко.

Деятельность этих экспертных комиссий координировал ВАК. С этой поры деятельность ВАКа как государственного органа аттестации научных и научно-педагогических кадров получила авторитетную поддержку широкой научной общественности.

Постановлениями Совнаркома СССР от 20 марта 1937 г. № 464 и от 26 апреля 1938 г. № 558 «Об учёных степенях и званиях» были утверждены новые порядок присуждения учёных степеней и порядок присвоения учёных званий. Указанными постановлениями в деятельность системы аттестации научных и научно-педагогических кадров были внесены следующие существенные изменения:

право присуждения (а не защиты, как это было ранее) учёных степеней предоставлялось советам вузов и научно-исследовательских институтов Академии наук СССР, список которых был утвержден этими же постановлениями, а также совету Всесоюзного института экспериментальной медицины им. А. М. Горького Наркомздрава СССР, при этом ученая степень доктора наук утверждалась ВАКом, а Всесоюзному комитету по делам высшей школы при СНК СССР предоставлялось право в необходимых случаях отменять решение совета вуза (научно-исследовательского института) о присуждении степени кандидата наук, с передачей вопроса на новое рассмотрение совета того же или другого вуза (научно-исследовательского института) (при этом вторичное решение совета являлось окончательным);

состав советов вузов утверждался Всесоюзным комитетом по делам высшей школы при Совнаркоме СССР, а научно-исследовательских институтов Академии наук СССР — президиумом Академии наук СССР;

общему собранию Академии наук СССР предоставлялось право присуждать ученую степень доктора honoris causa без защиты диссертации особо выдающимся советским и иностранным учёным;

действительным членам Академии наук СССР ученая степень доктора соответствующих наук присваивалась с момента их избрания;

учёные звания профессора, доцента и старшего научного сотрудника стали присваиваться ВАКом по представлению советов вузов (научно-исследовательских институтов), звание старшего научного сотрудника по учреждениям Академий наук СССР и союзных республик — президиумом Академии наук СССР по представлению совета научно-исследовательского учреждения.

Таким образом, на ВАК были возложены практически все полномочия по аттестации научных и научно-педагогических кадров.

В период с 1937 г. до начала Великой отечественной войны степень доктора наук в СССР была присуждена 2700 учёным, а степень кандидата наук — 12500 соискателям, почти 14 тысячам преподавателей и научных работников были присвоены учёные звания, в том числе 2800 человек — ученое звание профессора. Подготовка и аттестация научных и научно-педагогических кадров продолжалась и в годы Великой Отечественной войны.

10 апреля 1946 г. Всесоюзный комитет по делам высшей школы при Совете Министров СССР был преобразован в Министерство высшего образования СССР, и ВАК был передан в его ведение.

22 мая 1948 г. Совет Министров СССР принял постановление № 1709 «О подготовке научно-педагогических и научных кадров через аспирантуру», в котором отмечалась необходимость максимального привлечения к научному руководству аспирантурой докторов наук. Согласно этому постановлению лицам, допущенным к приёмным испытаниям в аспирантуру, предоставлялся месячный отпуск с сохранением заработной платы по месту работы, а зачисленные в аспирантуру освобождались от работы к началу учебных занятий.

Ещё одним шагом по совершенствованию системы подготовки и аттестации научных и научно-педагогических кадров явилось постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 20 августа 1956 г. № 1174 «О мерах по улучшению подготовки и аттестации научных и педагогических кадров», которым было предписано сосредоточить подготовку научных и педагогических кадров в научных учреждениях и вузах, располагающих необходимой экспериментальной базой и возможностью обеспечить квалифицированное научное руководство аспирантами. Этим же постановлением упразднялась докторантура как форма подготовки научных кадров. Безусловно, такое решение имело негативные последствия, и в 1988 г. докторантура была восстановлена. В этом же постановлении впервые был сделан упор на необходимость при присвоении учёных званий учитывать как качество педагогической работы, так и наличие публикаций и результатов научных исследований.

Важным с точки зрения упорядочения системы подготовки и аттестации научных и научно-педагогических кадров явился подписанный 19 декабря 1957 г. приказ Министерства высшего образования СССР № 1332, которым были утверждены Номенклатура специальностей аспирантской подготовки в вузах и научно-исследовательских институтах СССР и перечень специальных предметов кандидатских экзаменов.

13 июня 1961 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 536 «О мерах по улучшению подготовки научных и научно-педагогических кадров», в котором обращалось внимание на то, что подготовка достойной научной смены должна считаться важнейшей обязанностью учёных и педагогов. Для соискателей учёных степеней вводились творческие отпуска, а работникам вузов, работающим над докторскими диссертациями, предоставлялась возможность перейти на должность старшего научного сотрудника.

В 1962 г. планирование подготовки научных кадров было возложено на Государственный комитет Совета Министров СССР по координации научно-исследовательских работ, который в 1965 г. был переименован в Государственный комитет Совета Министров СССР по науке и технике.

В 1967 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «Об улучшении подготовки научных и научно-педагогических кадров», в котором с целью усиления притока в «большую науку» молодёжи было разрешено зачислять в аспирантуру лучших выпускников высшей школы сразу после окончания вуза. Согласно этому постановлению особое значение приобретали вопросы подготовки и сдачи кандидатских экзаменов по философии, как методологической базы современной науки, и иностранному языку, как средству международного общения учёных. Новой формой подготовки научно-педагогических кадров в области искусства стала введенная этим же постановлением двухгодичная «ассистентура-стажировка».

Принятые в 1933—1934 годах документы по вопросам аттестации научных и научно-педагогических работников явились базовыми на многие годы, основные положения которых сохранили актуальность и сегодня.

Система аттестации научных и научно-педагогических кадров СССР не претерпевала существенных изменений до 1974 года. Возросшая роль науки и учёных в жизни общества, масштабы аттестации научных и научно-педагогических кадров, вышедшие за рамки высшей школы, поставили вопрос о пересмотре места Высшей аттестационной комиссии в системе государственных органов.

18 октября 1974 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему совершенствованию аттестации научных и научно-педагогических кадров», которым был закреплен межведомственный характер аттестации научных и научно-педагогических кадров, определен новый, более высокий уровень требований к соискателям учёных степеней и учёных званий. В соответствии с этим постановлением Высшая аттестационная комиссия при Министерстве высшего и среднего специального образования СССР была преобразована в Высшую аттестационную комиссию при Совете Министров СССР (ВАК СССР), на которую возлагалась обязанность обеспечить высокий уровень и единство требований к аттестации научных и научно-педагогических кадров.

Постановлением от 29 декабря 1975 г. № 1076 Совет Министров СССР утвердил Положение о порядке присуждения учёных степеней и присвоения учёных званий, регламентирующее аттестацию научных и научно-педагогических кадров. Впервые были введены разработанные с участием ведущих научных учреждений и вузов и утверждённые ВАК СССР единые программы-минимумы кандидатских экзаменов по каждой из научных специальностей, по которым была предусмотрена защита диссертаций.

Постановлением Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике от 25 мая 1977 г. № 231 была утверждена Номенклатура специальностей научных работников, включавшая 487 специальностей. Развитие науки и техники требовало периодического обновления указанной Номенклатуры. Их новые редакции принимались 19 июля 1984 г. и 4 ноября 1988 года. Одновременно Высшей аттестационной комиссии было предложено обеспечить в необходимых случаях разработку паспортов специальностей научных работников.

Становлению новой системы аттестации научных и научно-педагогических кадров и повышению качества подготовки и экспертизы диссертаций способствовало Всесоюзное совещание по вопросам аттестации научных и научно-педагогических кадров, состоявшееся в январе 1979 г. в Москве, на котором были подведены некоторые итоги действия системы аттестации научных и научно-педагогических кадров после её реорганизации. К этому времени армия научных работников в СССР насчитывала 1,3 млн человек, в том числе 371 тыс. кандидатов наук и 36,6 тыс. докторов наук.

Последним советским правительственным решением по вопросу совершенствования системы аттестации научных и научно-педагогических кадров было постановление Совета Министров СССР от 30 декабря 1989 г. № 1186 «Вопросы аттестации научных и научно-педагогических кадров», которым были утверждены новое Положение о порядке присуждения учёных степеней и присвоения учёных званий, персональные составы Президиума и пленума Высшей аттестационной комиссии при Совете Министров СССР. Особенностью нового положения явилось то, что решение вопросов присвоения учёных званий профессора и доцента работникам вузов, институтов повышения квалификации, а также ученого звания профессора работникам при вузах было передано Государственному комитету СССР по народному образованию.

Распад СССР повлек за собой дезинтеграцию сложившейся в СССР общесоюзной системы подготовки и аттестации научных и научно-педагогических кадров.

1992 г. стал годом формирования национальных органов аттестации научных и научно-педагогических кадров. Вновь созданные суверенные государства, за исключением стран Балтии, взяли за основу советскую модель.

Указом Президента Российской Федерации от 5 июня 1992 г. № 557 был образован Высший аттестационный комитет Министерства науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации.

Аспирантура на Украине

На Украине согласно «Положению о подготовке научно-педагогических и научных кадров» аспиранты и докторанты имеют право на:

• получение государственной стипендии установленного размера в случае зачисление на обучение с отрывом от производства по государственному заказу;
• прерывание обучения по уважительной причине с дальнейшим его продолжением.
• ежегодные каникулы продолжительностью до двух календарных месяцев, которые включаются в общий срок обучения в случае зачисления на обучение с отрывом от производства;
• участие в выборах в органы самоуправления высшего учебного заведения, научного учреждения;
• работу по совместительству в соответствии с законодательством Украины;
• трудоустройство согласно типичному соглашению в случае зачисление на обучение по государственному заказу или контракту (в случае обучения вне государственного заказа).

Возложение высшими учебными заведениями, научными учреждениями на аспирантов и докторантов обязанностей, не связанных с подготовкой диссертации, запрещается.

Срок обучения в аспирантуре и пребывания в докторантуре включается в научно-педагогический стаж.

Обучение в аспирантуре, как правило, продолжается в течение 3 лет (при заочной форме — четырёх). Для поступления необходимо иметь квалификацию специалиста или магистра, получить согласие будущего научного руководителя и сдать 3 экзамена (специальность, иностранный язык, философия).

Результаты вступительных экзаменов в аспирантуру действительны в течение календарного года.

Аспирантам, обучающимся без отрыва от производства и успешно выполняющим индивидуальный план работы, по месту работы предоставляется дополнительный оплачиваемый ежегодный отпуск продолжительностью 30 календарных дней для сдачи кандидатских экзаменов и выполнения работы над диссертацией и, по их желанию, в течение четырёх лет обучения — один свободный от работы день в неделю с оплатой его в размере 50 процентов средней заработной платы работника.

Для успешного окончания аспирантуры аспирант должен подготовить рукопись диссертации, а также сдать кандидатский минимум — 3 экзамена:

• специальность;
• иностранный язык;
• философия.

Кандидатские экзамены принимаются организованно, два раза в год в форме сессий. В случае подачи соискателем в специализированный учёный совет диссертации до защиты кандидатский экзамен может быть принят вне сессии.

Аспирантура в Белоруссии

В Белоруссии также имеются аспирантуры, но доля их выпускников, защитивших диссертации, незначительна даже по сравнению с российскими показателями. В 2014 году в Белоруссии аспирантуру (адъюнктуру) окончили 1148 человек, из которых защитили диссертации только 67 человек (6 % выпуска). Всего в Белоруссии аспирантуру (адъюнктуру) на 2014 год имели 119 учреждений и организаций, а численность аспирантов составляла 4900 человек. При этом в республике существует проблема старения кадров науки, имеющих ученые степени. В 2013 году среди исследователей, работающих в Белоруссии, было 2946 кандидатов наук, в 2014 году — только 2867. Большинство белорусских исследователей, имеющих степень кандидата наук, были людьми немолодыми. В 2014 году из 2867 исследователей, имеющих кандидатские степени, только 63 были моложе 30 лет, 611 — от 30 до 39 лет, 757 — от 60 до 69 лет, а 269 — от 70 лет и старше. В 2013 году из 2946 белорусских исследователей, имеющих степень кандидата наук, 69 были в возрасте до 29 лет, а 630 от 30 до 39 лет.

См. также

• Интернатура
• Аспирантура и докторантура
• Магистратура
• Ординатура
• Аспирантура. Портал аспирантов
• Соискатель

Ссылки

• [aspirantura-edu.ru/ Образовательный портал «Аспирантура»]

Отрывок, характеризующий Аспирантура

Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.