Аспис (эсминец)
Аспис (греч. Ασπίς) — эскадренный миноносец греческого флота начала XX века.
Содержание
Предыстория
После кратковременной и «странной» греко-турецкой войны 1897 года, были предприняты попытки реорганизации Вооружённых сил. Главным выразителем этой тенденции стал Феотокис, Георгиос.Феотокис стал ПМ Греции 08.12.1905 и сформировал правительство, где морским министром стал Константин Трикупис. Одной из первых акций нового министра стал огромный, для Греции, заказ 8 эсминцев. Первоначально предполагалось разместить заказ всех 8 эсминцев на верфи Yarrow, в Лондоне, бывшей тогда пионером в строительстве эсминцев. То что заказ был разбит на две части и строительство 4-х эсминцев, с характеристиками близкими к английским (типа Тиэлла), было размещено на германской верфи AG Vulcan Stettin, некоторые греческие исследователи объясняют не столько предыдущими заказами флота этой верфи, сколько вмешательством командующего вооружёнными силами наследного принца Константина, который не оставил вне сделки брата своей жены Софии — кайзера Германии Вильгельма II[2].
Строительство
Строительство серии 4 эсминцев (класса Ники) было произведено в период 1905—1906 годов. Корабль получил имя Aспис (греч. Ασπίς — щит). Другие корабли класса получили имена Велос, Докса и Ники. Эсминцу «Аспис» принадлежала честь стать первым эсминцем в истории греческого флота. Аспис был спущен на воду 03.4.1906 года. В последующие месяцы были спущены по порядку эсминцы «Велос», «Ники» и «Докса».
Балканские войны
3/16 декабря 1912 года, «Аспис», в составе греческого флота, ведомого флагманом броненосцем Авероф, под командованием адмирала Кунтуриотиса, принял участие в греческой победе над турецким флотом у Элли. 5/18 января «Аспис» наряду с 4 греческими броненосцами и 8 эсминцами принял участие в последовавшей греческой победе над турецким флотом у Лемноса, после которой турецкий флот не посмел более выйти из проливов[3][4]. В феврале 1913 года, после того как греческое командование пришло к заключению что турки не посмеют более выйти из проливов, «Аспис» был переведен в западную «Ионическую эскадру». В состав «Ионической эскадры» вошли также «Псара (броненосец)», разведывательный «Аэтос (эсминец)» и «Логхи (эсминец)». Основной задачей было обеспечение безопасности морских перевозок «Эпирской армии», блокада албанского побережья и защита сербской армии, перебрасываемой на греческих кораблях из Фессалоники к городу крепости Шкодер.
Первая мировая война
В октябре 1916 года корабль был конфискован Антантой, по причине первоначального нейтралитета Греции и был передан французам. Эсминец, под французским флагом и с французским экипажем, использовался в противолодочном патрулировании между южной Францией и Корсикой. После вступления Греции в войну в июле 1917 года, корабль был возвращён греческому флоту в 1918 году. С февраля по июнь 1919 года корабль находился на Чёрном море оказывая поддержку белому движению в ходе интервенции Антанты и участвуя в эвакуации греческого населения юга России
Малоазийский поход
С 1919 по 1922 год, в ходе малоазийского похода греческой армии, эсминец оказывал огневую поддержку десантам и принимал участие в блокаде побережья Анатолии. 10 января 1921 года, во время разведывательной операции на побережье Мраморного моря, от выстрела с берега, погиб старпом корабля Э. Факидис. Эсминец принял участие в эвакуации армии и греческих беженцев из Малой Азии в 1922 году.
Вторая мировая война
В период 1925—1927 годов была произведена модернизация корабля на базе флота на острове Саламина. Эсминец принял участие в греко-итальянской войне 1940—1941 годов. После того как на помощь итальянской армии пришла нацистская Германия, эсминец был среди кораблей флота, которым удалось перейти на временную базу в Александрию, Египет. «Аспис» вернулся в Грецию в октябре 1944 года. Эсминец был выведен из состава флота в 1945 году.
Наследники
- Аспис (эсминец) типа Fletcher. Вошёл в состав флота в 1959 году.
Напишите отзыв о статье "Аспис (эсминец)"
Ссылки
- ↑ [www.hellasarmy.gr/frame.php?id=hn ΙΣΤΟΡΙΑ ΤΩΝ ΕΛΛΗΝΙΚΩΝ ΕΝΟΠΛΩΝ ΔΥΝΑΜΕΩΝ]. Проверено 13 января 2013. [www.webcitation.org/6DxBgQNm7 Архивировано из первоисточника 26 января 2013].
- ↑ [library.techlink.gr/ptisi/article.asp?mag=2&issue=178&article=4477 ΠΤΗΣΗ 'Αρθρο Τεύχους]. Проверено 13 января 2013. [www.webcitation.org/6E0KiAXcH Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
- ↑ Σόλων Ν. Γρηγοριάδης, Οι Βαλκανικοί Πόλεμοι 1912—1913, εκδ. Φυτράκη 1979, σελ131
- ↑ [omogeneia.ana-mpa.gr/press.php?id=12448 Η δράση των αντιτορπιλικών 'ΑΣΠΙΣ', 'ΛΟΓΧΗ' και 'ΣΦΕΝΔΟΝΗ' κατά τη διάρκεια των Βαλκανικών Πολέμων του 1912-13]. Проверено 13 января 2013. [www.webcitation.org/6E0KhJDbi Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
Отрывок, характеризующий Аспис (эсминец)
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
