Ассо, Раймон
Поделись знанием:
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
| Раймон Ассо | |
| Raymond Asso | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
10 октября 1968 (67 лет) |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: | |
Раймо́н Ассо́ (фр. Raymond Asso, 2 июня 1901, Ницца — 10 октября 1968, там же) — французский поэт и легионер.
Содержание
Биография
Родился в Ницце, Франция, в неблагополучной семье. Когда ему исполнилось 15 лет, родители отправили его в Марокко. Первым желанием Ассо было бороздить моря и океаны. С 1916 по 1919 годы он был «пастухом на марокканских равнинах». Достигнув восемнадцати лет, он поступает в спаги, а затем вместе с армией отправляется в Турцию и Сирию. В 1923 году Раймонд оставляет военную службу и возвращается в Ниццу; где отсутствие постоянного занятия и непоседливый характер в 1924 году приводят его в Париж. В Париже Раймонд Ассо сменил множество профессий. Он работал: пастухом, служащим, управляющим на фабрике, шофером и менеджером в ночном клубе. Так же про этот период Ассо вспоминал:«Еще я был безработным и даже контрабандистом». Когда ему исполнилось тридцать, его охватило смутное чувство своей ненужности, Ассо говорил:
«Я не стыжусь сказать это: именно ремесло контрабандиста вернуло мне уверенность в себе. Я вдруг понял, что во мне еще осталось что-то стоящее».. Возможность доказать себе это, была предоставлена одним детективом, у которого Раймонд служил секретарем. Детектив предложил Раймону сделать фильм. Нужно было извлечь из трех машинописных страниц материал для романа, который затем будет экранизирован. Если верить рассказам, к делу приложил руку Асельбе — под таким псевдонимом выступал автор книги, по выходу которой, десять лет спустя был поставлен «Дядя из Антверпена», фильм Ива Алагре; в нем великолепно сыграла молодая и прекрасная Симона Синьоре. Раймон Ассо написал песню для одной из сцен фильма. Узнав об этом, кто-то сказал ему: «У вас есть данные» — и послал Раймона к музыкальному издателю Миларски.
Период Эдит Пиаф
В 1930-х Раймонд Ассо писал песни для Мари Дюба (фр. Marie Dubas) в том числе («Le Fanion de la Légion», «Mon légionnaire»). В 1935 году он встретил Эдит Пиаф фр. Édith Piaf. Эдит тогда выступала на улице, после того как ей пришлось уйти из кабаре «Жернис» (фр. le Gerny’s) так как был убит его владелец — Луи Лепле (фр. Louis Leplée). Ассо стал для Пиаф больше, чем просто партнер. Раймонд Ассо взял на себя карьеру певицы и написал для неё несколько песен. Раймонд выступая в качестве её наставника, учил её культуре и как правильно одеваться, хорошо писать. Вместе с Маргарит Монно, которая стала постоянным композитором Эдит Пиаф он создал оригинальный репертуар, выкроенный специально для Пиаф, отражающий её уникальный опыт. Французская певица стала его возлюбленной и музой. А 26 марта 1937 он организовывает выступление Эдит в мюзик-холле «АВС». До войны, Ассо написал ряд хитов для Эдит Пиаф с музыкой Маргарит Монно: «Un jeune homme chantait» (1937), «Elle fréquentait la rue Pigalle» (1939), «Paris-Méditerranée» (1938), «C’est lui que mon cœur a choisi» (1938) и др. В августе 1939 года Раймонд Ассо был призван в французскую армию из-за начала Второй мировой войны и его сотрудничество с Пиаф закончилось.
Послевоенный период
После войны Ассо продолжал писать песни для других артистов, включая Люсьена Делиля, Марселя Мулуджи и Рене Леба. Пятидесятые годы были плодотворным периодом для поэта. Ему принесли коммерческий успех такие песни, как «Y’a tant d’amour» (в исполнении Рене Леба) и «Un petit coquelicot», которая была написана для Марселя Мулуджи. Ассо писал песни для многих французских звезд эпохи:
- Ив Монтан («Ninon, ma ninette»)
- Катрин Соваж («Berceuse pour demain», «Mon coeur battait», «Mon ami m’a donné», «Mais les vrais amoureux»)
- Жан Бретонье («C’est tant pis, c’est tant mieux»)
- Одетт Лор («Je suis nerveuse»)
- Тино Росси («Mon printemps», «O ma mie o ma Mireille»)
- Андре Дассари («Des pays merveilleux»)
Раймонд Ассо также написал несколько музыкальных историй для детей, такие как «La légende du Père-Noël» («The Legend of Father Christmas») К концу своей жизни Раймонд Ассо отошел от написания песен. В период с 1962 по 1968 году он был администратором общества авторов, композиторов и музыкальных издателей, которая основана во Франции, организации коллективного управления авторским правом фр. Société des auteurs, compositeurs et éditeurs de musique SACEM.
Раймонд Ассо умер 10 октября 1968 года в возрасте 67 лет, оставив неизгладимый след в истории французской песни. Его последними словами были:«Я возвращаюсь к тебе, Эдит»
Библиография и дискография
- Évangiles, Asso, Raymond — dessins de Jean Boullet, Paris, Éditions du Trois-Mâts, 1947
- Récréation, Asso, Raymond, Paris, Nouvelles éditions Méridian, 1952
- Le Sixième évangile, Asso, Raymond, C. R. Denoel, Paris, 1950
- La légende du Père-Noël — conte : Livre-disque, Asso, Raymond, Musique de Claude Valéry, France Adès — Le Petit ménestrel
- Silhouettes (1952)
- Chansons d’hier et d’aujourd’hui (1953)
- Le joli Noël du petit ressort de montre (1959)
Тексты
- Mon amant de la Coloniale (1936)
- Mon légionnaire (1937)
- Un jeune homme chantait (1937)
- J’entends la sirène (1937)
- Le Chacal (1937)
- Le contrebandier (1937)
- Le mauvais matelot (1937)
- Partance (1937)
- Tout fout l’camp (1937)
- Le fanion de la Légion (1938)
- Paris-Méditerranée (1938)
- C’est lui que mon cœur a choisi (avec Paul Colline) (1938)
- Le grand voyage du pauvre nègre (1938)
- Les marins ça fait des voyages (1938)
- Madeleine qu’avait du coeur (1938)
- Elle fréquentait la rue Pigalle (1939)
- Je n’en connais pas la fin (1939)
- Le petit monsieur triste (1939)
- Les deux copains
- Browning
- On danse sur ma chanson (1940)
- C’est l’histoire de Jésus
- La java du bonheur du monde
- Y’a tant d’amour (1950)
- Comme un petit coquelicot (1952)
- Ninon, ma ninette 1954
- Berceuse pour demain (1955)
- Mon cœur battait (1956)
- Mon ami m’a donné
- Mais les vrais amoureux
- C’est tant pis, c’est tant mieux (1954)
- Je suis nerveuse (1955)
- Mon printemps '1956)
- O ma mie o ma Mireille
- Des pays merveilleux
- Un petit bouquet de violettes
- Si les tambours (1963)
- La chanson du Marsupilami (1960)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Ассо, Раймон"
Отрывок, характеризующий Ассо, Раймон
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
