Астаповский, Владимир Александрович

Владимир Астаповский
Общая информация
Полное имя	Владимир Александрович Астаповский
Родился	16 июля 1946(1946-07-16) Брянск, РСФСР, СССР
Умер	12 апреля 2012(2012-04-12) (65 лет) Москва, Россия
Гражданство	СССР СССР → Россия Россия
Рост	186 см
Вес	81 кг
Позиция	вратарь
Карьера
Молодёжные клубы
	Динамо (Брянск)
1963—1964	Нефтчи
Клубная карьера*
1966—1968	СКЧФ	37 (−?)
1969—1980	ЦСКА	226 (−262)
1981—1982	СКА (Хабаровск)	19 (−?)
Национальная сборная**
1975—1976	СССР (ол.)	6 (−4)
1975—1977	СССР	11 (−12)
Государственные награды
Международные медали
Олимпийские игры
Бронза	Монреаль 1976	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Влади́мир Алекса́ндрович Аста́повский (16 июля 1946, Брянск, РСФСР, СССР — 12 апреля 2012, Москва, Россия) — советский футболист, вратарь, воспитанник футбольный школы «Динамо» (Брянск). Мастер спорта СССР международного класса (1976). Заслуженный мастер спорта России (2003).

Окончил военный институт физической культуры.

Биография

Начинал играть в футбольной школе «Динамо» (Брянск) у тренера Иосифа Мочаниса. В середине 60-х уехал в Баку, где учился в мореходном училище и выступал за команду данного училища.

Одновременно Астаповский учился и в футбольной школе бакинского «Нефтяника» у заслуженного тренера СССР Артема Григорьевича Фальяна. В 1964 году он уже входил в юношескую сборную Азербайджана, выступал в составе «Нефтяника» во всесоюзных юношеских соревнованиях.

С 1965 года призван в армию, год провел в море — служил на торпедном катере. На флоте успевал заниматься спортивными играми, был переведен на берег. Его заметил главный тренер армейской команды СКЧФ (Севастополь), выступавшей в классе «Б», Владимир Никаноров и пригласил в клуб. Несмотря на то, что Никаноров вскоре покинул команду, Астаповский остался, в 1968 дебютировав в основном составе.

В ЦСКА пришёл в начале сезона 1969. Начинал третьим вратарём. В сезоне 1969 года не провел ни одного матча за ЦСКА, даже за дубль, поскольку у армейцев было два опытных вратаря — Юрий Пшеничников и Леонид Шмуц.

За армейцев дебютировал 8 марта 1970 года в матче против донецкого «Шахтёра». Основным вратарём клуба стал в сезоне 1972 года.

Весной 1975 провел, по его мнению, один из самых запоминающихся матчей в карьере — против киевского «Динамо» (которое спустя 2 недели выиграло Кубок Кубков). Несмотря на то, что ЦСКА проиграл 0:3, лучшим игроком матча был признан Астаповский. После этой игры Астаповский был привлечен в олимпийскую сборную СССР, а с конца 1975 стал основным вратарем национальной сборной.

В составе олимпийской команды завоевал бронзу Олимпиады 1976, а по итогам года был признан лучшим футболистом страны.

Последнюю игру за сборную провел 30 апреля 1977 года против сборной Венгрии, в которой советские футболисты уступили со счетом 1:2.

В 1980 году, после прихода в ЦСКА Олег Базилевича, покинул команду.

В 1981—1982 годах играл за СКА (Хабаровск). Однако команде особо ничем не помог и вскоре завершил активные выступления.

Затем некоторое время был вне футбола — служил в Вооруженных Силах, на Камчатке в звании капитана. Ремонтировал технику и играл за команду местного таксопарка. Затем перевелся в подмосковную Кубинку.

С конца 1980-х годов — на тренерской работе. Полгода работал тренером в Мозамбике с армейским клубом из города Нампула. Вернувшись в Москву, ушел из армии, работал водителем, охранником.

Работал в ДЮСШ ЦСКА и ДЮСШ «Спартак» Москва (с 2004 года). Три года тренировал вратарей в женской команде подмосковного Красноармейска. Одновременно продолжал играть в ветеранских турнирах.

Последние годы много болел. Скончался в Москве 12 апреля 2012 года. Похоронен на Хованском кладбище.

Игровая характеристика

Как вратарь отличался великолепной реакцией, был очень силён в игре на линии ворот, в умении отражать удары с близкого расстояния и пенальти

Достижения

• Чемпион СССР: 1970 (золотой медали не получал из-за малого количества игр в сезоне).
• Бронзовый призёр Олимпиады 1976.
• В списках 33 лучших футболистов чемпионата СССР (2): № 1 (1976); № 2 (1975).
• Получил приз «Вратарь года» в 1976.
• Лучший футболист СССР 1976 года.

Личная жизнь

Жена Галина. Воспитали двух дочерей — Татьяну и Викторию (работают в туристическом бизнесе), внук — Александр.

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/astapovsky.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [www.kanonir.com/HTML/Istoria/astapovski.htm Биография на сайте болельщиков ФК ЦСКА Москва]
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=45883 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=25549 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Астаповский, Владимир Александрович

«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.