Астафьев, Юрий Григорьевич
Поделись знанием:
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
| Юрий Астафьев | |
 | |
| Имя при рождении: |
Юрий Григорьевич Астафьев |
|---|---|
| Профессия: | |
| Театр: |
«Ленком» |
Юрий Григорьевич Астафьев (12 апреля 1949 — 4 ноября 1990) — советский актёр театра и кино.
Биография
Родился 12 апреля 1949 года в Душанбе.
В 1971 году окончил Ярославское театральное училище, курс народного артиста СССР Фирса Ефимовича Шишигина и был распределён в Смоленский драматический театр. В Смоленском драмтеатре работал в 1971—1972 годах. Поступил в театральное училище имени Б. В. Щукина, которое окончил в 1975 году. Актёр Московского театра «Ленком».
Ушёл из жизни 4 ноября 1990 года от сердечного приступа во время съёмок фильма «Гроза над Русью» в Ялте. Роль князя Вяземского в этом фильме озвучил Михаил Селютин. Похоронен актёр на Николо-Архангельском кладбище в Москве (сектор 68-а).
Роли в театре
- 1977 — «Парень из нашего города» К. Симонова; постановщики М. Захаров и Ю. Махаев — Сафонов, шофёр такси.
- Юнона и Авось — моряк.
- Звезда и смерть Хоакина Мурьеты — таможенник, чилиец.
- Кладбищенский ангел, Я знаю силу слов, Там где мы бывали — главные роли (на малой сцене театра Ленком).
Избранная фильмография
- 1972 — Принц и нищий — Гемфри
- 1976 — Ансамбль неудачников (короткометражный) — работник метро
- 1976 — Приключения Травки — пионервожатый
- 1979 — Задача с тремя неизвестными — Николай Макеев
- 1987 — Ищу друга жизни — Иван Федосеевич Гущин
- 1988 — Двое и одна — Андрей Корякин
- 1990 — В полосе прибоя — Алексей Евстифеев
- 1990 — Чудовище (мультфильм) — озвучивание
- 1992 — Гроза над Русью — князь Афанасий Вяземский (роль озвучил Михаил Селютин)
Напишите отзыв о статье "Астафьев, Юрий Григорьевич"
Отрывок, характеризующий Астафьев, Юрий Григорьевич
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
