Асторы

Асторы (Astor) — крупнейшие, наряду с Рокфеллерами и Вандербильтами, представители американской буржуазной аристократии XIX — начала XX веков.

Джон Джекоб Астор

Начало семейному благополучию положил Джон Джейкоб Астор (1763—1848) — уроженец немецкого Вальдорфа, перебравшийся в Новый свет после войны за независимость. Он держал в своих руках торговлю пушниной вокруг Великих озёр, преуспел в контрабанде опиума и (отчасти по образцу Русско-американской компании) основал Американскую меховую компанию — первый в стране трест. Астор I считается первым американским мультимиллионером; в пересчёте на современные деньги его состояние превышало 110 млрд $.

Астор I внёс существенный вклад в освоение американских просторов. Неслучайно названия «Астор» и «Астория» носят многочисленные населённые пункты в США, а также квартал Квинса. В 1810—1812 гг. Астор профинансировал экспедицию Льюиса и Кларка к истокам реки Колумбия. Он основал на границе с Канадой торговую факторию Астория — первое американское поселение на тихоокеанском побережье и заказал В. Ирвингу написание биографической книги о своих предприятиях, которая поступила в печать в 1836 году. Попечением Астора была создана Нью-Йоркская публичная библиотека.

Англо-американская аристократия

Наследники Астора I освоили более респектабельные сферы бизнеса и создали сеть высококлассных отелей «Вальдорф-Астория». Высотная гостиница с этим именем, некогда стоявшая на месте Empire State Building, считалась самой фешенебельной в мире. В подражание нью-йоркскому отелю свои «Астории» появились и в других столицах, включая Санкт-Петербург (см. Астория).

Одна из ветвей рода перебралась в Великобританию, где её резиденцией стало аристократическое поместье Клайвден. Виконтесса Нэнси Астор прославилась как первая в британской истории женщина, избранная в Парламент. Термин «клайвденская клика» [www.humanities.edu.ru/db/msg/21490 закрепился] за кружком англо-американских политиков и финансистов, которые в предвоенные годы собирались у неё в Клайвдене для обсуждения более тесных связей Британии с нацистской Германией.

Многие из Асторов носили вслед за основателем рода имена Джон и Джекоб. Джон Джекоб Астор IV утонул на «Титанике», оставив наследником сына Винсента, который в числе прочего владел журналом «Newsweek». Его сестра Ава вышла замуж за князя С. П. Оболенского, разведённого с дочерью Александра II.

Луиза Астор (1910—1997) была поочерёдно замужем за двумя братьями из грузинского дворянского рода Мдивани. Один из них до этого был женат на голливудской звезде Поле Негри, другой впоследствии женился на самой богатой женщине мира, Барбаре Хаттон (среди супругов которой также числятся актёр Кэри Грант и автогонщик Игорь Трубецкой).

См. также

• Санси — знаменитый бриллиант, на протяжении 72 лет остававшийся во владении Асторов

Литература

• Асторы // Большая советская энциклопедия: В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. — 1-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1926—1947.

Отрывок, характеризующий Асторы

– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.