Астор, Уильям Винсент
| Уилльям Винсент Астор | |
| William Vincent Astor | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Джон Джекоб Астор IV (1864–1912) |
| Мать: |
Ава Лоули Уиллинг (1868–1958) |
| Супруга: |
Хэлен Динсмур Хантингтон (1913–1940) |
Уильям Винсент Астор (или Эстор; англ. William Vincent Astor; 15 ноября 1891, Пятая авеню, Манхэттен — 3 февраля 1959, Нью-Йорк) — американский бизнесмен и филантроп из рода Асторов.
Содержание
Начало жизненного пути
Уильям Винсент Астор родился на Пятой авеню в особняке, в котором жила его бабушка Кэролайн Астор, светская львица. Он был сыном Джона Джейкоба Астора IV, миллионера и изобретателя, и его первой жены, Авы Лоул Уилинг, красивой и избалованной наследницы из Филадельфии. Общество называло супругов «Красавица и чудовище».
Детство и получение наследства
Винсент пережил трудное детство. Его тщеславную мать смущала его схожесть с отцом, за что она унижала его при людях. К тому же, брак его родителей был далёк от совершенства. Они в конечном итоге развелись в 1909 году и 9 сентября 1911 года Джейкоб Астор женился на Мадлен Форс-Астор, 18-летней красавице, которая была на год моложе его сына. В 1919 году сестра Винсента Ава вышла замуж за британского дворянина Томаса Листера. Будучи студентом Гарварда, в 1912 году Винсент унаследовал примерно 200 млн долл. США, когда его отец погиб в результате крушения «Титаника».
Филантропия
Винсент Астор был, по словам биографа семьи Астор Дерека Вильсона, «до сих пор неизвестное явление в Америке: представитель семейства Астор с высоко развитым чувством социальной справедливости». Ему было 20 лет, когда погиб его отец. Унаследовав огромное состояние, Винсент Астор бросил Гарвардский университет. Ему хотелось изменить имидж его семьи, пользующейся славой скупых и надменных владельцев трущоб, наслаждавшихся жизнью за счёт других. Со временем, он продал комплекс домов в трущобах Нью-Йорка, принадлежавших его семье, и вложил деньги в солидные предприятия, тратя много времени и энергии на помощь людям. Он возвёл большой жилой комплекс в Бронксе, где он отвёл большой участок земли для детской игровой площадки, а также в Гарлеме, где он также преобразовал значительный участок земли на строительство игровой площадки для детей.
Он оказался на 12 месте в списке богатейших людей Америки, согласно списку, составленному журналом «Forbes». Его состояние оценивалось на тот момент в 75 млн долл. США.
В числе его владений был журнал «Newsweek», штаб-квартира которого была одно время в бывшей нью-йоркской гостинице «Никербокер», построенной отцом Винсента Астора, который управлял журналом. Он также унаследовал здание «Фернклифф», в котором родился его отец. Винсент Астор был последним владельцем Фернклиффа. После его смерти в 1959 году, здание было передано, согласно его завещанию, бенедиктинской больнице в Кингстоне, Нью-Йорке, а в 1964 году его вдова, Брук, подарила оставшийся участок земли Фернклиффа лесному заповеднику.
Смерть
Винсент умер в 1959 году от сердечного приступа, оставив все свои деньги Брук, причём неожиданно большую сумму. Он был последним, родившимся в семье Асторов и принадлежавших к числу самых богатых людей в США (согласно журналу «People)».
Джон Джейкоб Астор VI, брат Уильяма, с которым он никогда не был в хороших отношениях, пытался оспорить его завещание, но проиграл дело.
Уильям Астор похоронен на кладбище «Сонная лощина» в Сонной Лощине (штат Нью-Йорк).
Напишите отзыв о статье "Астор, Уильям Винсент"
Ссылки
- [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=8652807 Биография] (англ.)
Отрывок, характеризующий Астор, Уильям Винсент
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
