Горган
Город
|
Горга́н произношение или Гиркания или Джурджан (перс. گرگان, «Земля Волка») — город в Иране, административный центр провинции Голестан. Горган находится на севере страны, в 30 км к востоку от побережья Каспийского моря и приблизительно в 400 км к востоку от Тегерана. В 150 км к востоку от Горгана расположен Национальный парк Голестан. В городе находится несколько университетов, а в сентябре 2005 года был открыт аэропорт. Через Горган проходит Железная дорога Казахстан-Туркменистан-Иран.
Содержание
Этимология
Название Горган с персидского переводится как «земля волка» (گرگ — волк, ان — суффикс, указывающая на местность). Во времена античности, когда город входил в состав сатрапии Гиркания (от пехл. Varkâna — «земля волков»), он назывался Задракарта. Арабы называли Горган — Джурджан, а греки, помимо Гиркании — Хиркан[1].
В более позднее время также назывался Астрабадом (Астрабат) или Астерабадом (до 1937).
Это название происходит от астар (перс. استر), означающий на разных языках (др.-тюрк., санскр. аста, перс.) — низ, нижний и абад (перс. آباد) — «город», то есть, общий смысл — «город в низком месте». Город также назывался Тапаристан или Табаристан[2][3].
История
Во времена Ахеменидов, при правлении Кира Великого (559-530 до н. э.) Горган был включен в состав Персидской Империи. При Дарии I город был частью сатрапии Гиркания или Хиркана, куда также входили нынешние иранские останы Мазендеран и Голестан, а также часть прибрежной территории Туркменистана. Позднее, Александр Македонский завоевал Гирканию, но был ранен в бою, после чего у него ухудшилось зрение[2][4].
После падения Империи Александра, Горган стал частью Империи Селевкидов, возглавляемой греческо-македонской династией. В конце III века до н. э. северо-восточные кочевники, принадлежащие к племени Парнов, вторглись в Парфию и Гирканию. Если первая была потеряна для Селевкидов навсегда, то вторую удалось вновь на время завоевать селевкидскому правителю Антиоху III Великому в 209 году до н. э. Спустя поколение, однако, была потеряна и Гиркания.[5]
Для парфян, нового имени парнов, Гиркания была важной частью Империи, расположенной между территорией Парфии и их родными степными землями. Парфяне придавали большое значение Гиркании. Именно там находилась их летняя резиденция и именно они построили Великую Горганскую стену. Тем не менее, нельзя сказать, что Гиркания была спокойной частью Парфянской Империи, так в 58 году нашей эры в провинции произошел бунт.[5]
Во времена Империи Сасанидов (224—651) Горган как имя собственное использовалось для обозначения города, столицы остана и самой провинции[6].
В 1384 разрушен Тамерланом, в XVII столетии процветал, с XVIII веке очень обеднел. Благодаря торговле с Россией через порт Гяз начинает поправляться[7].
Область плодородна и благодаря теплому и влажному климату производит ценные продукты, которые вывозили в Россию: шёлк, хлопок, рис, сушёные плоды. Горы покрыты густыми лесами лиственных пород, между деревьями множество вьющихся растений; выше полоса хвойного леса. В отличие от Баку и даже Ленкорани здесь и летом бывают обильные дожди. Климат нездоров, много лихорадок, хотя и менее, чем в Гиляне. Рыбные ловли богаты, вывозили в Россию соленую осетрину и икру. Ввозили из России главным образом бумажные и шерстяные ткани, железо и сахар.[7]
Персидский поход (1722—1723) России привёл к тому, что Россия заняла коридор к югу от Каспийского моря, включая Решт и Астрабад. Территория была оставлена в 1735 году по итогам переговоров с Персией.
Экономика
До начала-середины XX века портом Астрабада служил городок с историческим названием Гяз (ныне, город-порт Бендер-Гез), но в настоящее время значимость этого порта уменьшилась, а значение основного порта региона перешло к городу Бендер-Торкеман (построен в 1930-е годы).
Население
Население города по данным на 2012 год составляет 312 223 человека; по данным переписи 2006 года оно насчитывало 269 226 человек[8].
| 1986 | 1991 | 1996 | 2006 | 2012 |
|---|---|---|---|---|
| 139 430 | 162 468 | 188 710 | 269 226 | 312 223[9] |
Климат
Климат Горгана умеренный и субтропический, характеризуется также влажностью, иногда его называют «умеренным каспийским» климатом. Основные факторы, влияющие на климат: горный хребет Эльбурс, направление гор, высота местности, близость к морю, растительность на поверхности, локальные ветры и погодные фронты. Среднегодовая температура составляет 18,2 °C. Годовая норма осадков — около 600 мм.
| Климат Горгана | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Абсолютный максимум, °C | 29 | 32,4 | 35 | 39 | 43 | 45 | 44 | 44 | 41,6 | 39 | 36 | 29,2 | 45 |
| Средний максимум, °C | 12,4 | 13,1 | 15,3 | 21,2 | 26,9 | 30,9 | 32,6 | 32,7 | 29,9 | 24,8 | 18,8 | 14,3 | 22,7 |
| Средний минимум, °C | 3,4 | 3,8 | 6,1 | 10,7 | 15,5 | 19,9 | 22,8 | 22,9 | 19,6 | 13,9 | 8,9 | 5,2 | 12,7 |
| Абсолютный минимум, °C | −10 | −6 | −3,2 | 0 | 2,8 | 10 | 15 | 13 | 9 | 3 | −2 | −7 | −10 |
| Норма осадков, мм | 55 | 56 | 79 | 53 | 44 | 33 | 22 | 27 | 39 | 66 | 69 | 58 | 601 |
| Источник: [irimo.ir/english/monthly&annual/admin2.asp?CODE=55 Synoptic Stations Statistics] | |||||||||||||
Университеты и техникумы
- Исламский университет Азад (Горган)[10]
- Голестанский университет медицинских наук[11]
- Горганский университет агротехники и природных ресурсов[12]
- Мирамадский институт высшего образования[13]
- Институт высшего образования Ламеи Горгани
- Институт высшего образования Хакима Джоргани[14]
Города побратимы
Известные уроженцы
Уроженцами Горгана были два известных в Иране медика, Абу Сахл Масихи (970—1010), учёный эпохи культурного подъёма в мусульманском мире IX—XI веков, учитель Ибн Сины) и Исмаил Джурджани, автор энциклопедии под названием «Сокровища, посвященные шаху Хорезма»[1].
Галерея изображений
- Юго-Запад Горгана.jpg
Юго-Западная часть города
- Gorgan Railway Station.JPG
Железнодорожная станция
См. также
Напишите отзыв о статье "Горган"
Примечания
- ↑ 1 2 [russian.irib.ir/analitika/reportazh/item/182272-округ-горган Округ Горган]
- ↑ 1 2 ЭСБЕ/Гиркания
- ↑ [enc-dic.com/geography/Gorgan-5176.html Горган, Географический словарь]
- ↑ Плутарх. «О судьбе и доблести…». 2. 9
- ↑ 1 2 [www.livius.org/ho-hz/hyrcania/hyrcania.html Hyrcania, Jona Lendering]
- ↑ Bivar, A.D.H. «Gorgan» Encyclopædia Iranica
- ↑ 1 2 Астрабад // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [archive.is/20130209221607/world-gazetteer.com/wg.php?x=1333737281&men=gpro&lng=en&des=wg&geo=-1911&srt=npan&col=adhoq&msz=1500&pt=c&va=&geo=456611448 World Gazetteer]
- ↑ предполагаемое
- ↑ [gorganiau.ac.ir دانشگاه آزاد اسلامی واحد گرگان]
- ↑ [www.goums.ac.ir Golestan University of Medical Sciences — دانشگاه علوم پزشكي گلستان]
- ↑ [www.gau.ac.ir دانشگاه علوم كشاورزي و منابع طبيعي گرگان]
- ↑ [www.mirdamad.ac.ir Официальный сайт университета]
- ↑ [hakim-jorjani.ac.ir موسسه آموزش عالی حکیم جرجانی — غیرانتفاعی غیردولتی]
- ↑ [www.aktau.gov.kz/ru/gorod/gor_pobratim/?title=goroda_pobratimyi_216 Официальный сайт города Актау]
- ↑ [memarinews.com/vdchz-nz.23nqxdftt2.html Новость, в которой упоминается про побратимство]
Литература
- Карелин. «Путешествие по Каспийскому морю»;
- Мельгунов, «Южный берег Каспийского моря»;
- К. Н. Петриченко, «Астрабадская станция и влияние еë на развитие края» (1863).
- Астрабад // Большая советская энциклопедия: В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. — 1-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1926—1947.
Ссылки
- Астрабад // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Горган
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
