Астраханский 8-й драгунский полк
Поделись знанием:
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
| Астраханский 8-й драгунский генерал-фельдмаршала Великого Князя Николая Николаевича полк | |
 Нагрудный знак | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна |
Россия |
| Входит в |
8-я кав. див. |
| Тип | |
| Численность | |
| Дислокация | |
| Знаки отличия |
см. текст |
Астраханский 8-й драгунский полк
Старшинство - 20.08.1798, по Новоархангельскому драгунскому полку.
Содержание
Формирование
- 12.10.1811 — генерал-майором Бороздиным 2-м в м. Усвяты Велижского уезда Витебской губернии из офицеров и нижних чинов, отделённых от лейб-кирасирского Его Величества, лейб-кирасирского Её Величества, Екатеринославского кирасирского, Рижского, Казанского, Ямбургского, Нежинского, Псковского, Московского, Финляндского и Митавского драгунских, Гродненского, Елисаветградского и Изюмского гусарских полков сформирован Астраханский кирасирский полк в составе 5-ти эскадронов (ПСЗ, XXXI, 24808).
- 1812 — назначен в 1-ю кирасирскую бригаду 1-й кирасирской дивизии генерала Н. И. Депрерадовича.
- 10.05.1838 — Кирасирский Е. К. В. Принца Вильгельма Прусского;
- 26.09.1851 — Астраханский кирасирский;
- 20.09.1852 — Кирасирский Е. И. В. Великого Князя Николая Николаевича (Старшего — с 27.11.1856);
- 26.06.1856 — полк приведен в состав 6 действующих и 2 резервных эскадронов (2ПСЗ, XXXI, 30645)
- 1.11.1856 — полк приведен в состав 4 действующих и одного резервного эскадронов (пр. воен. министра № 254)
- 19.03.1857 — Астраханский кирасирский Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего полк (Выс. пр.)
- 30.11.1857 — Астраханский кирасирский Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего кадровый полк (пр. воен. министра № 299).
- 14.05.1860 — к Новоархангельскому драгунскому полку присоединен штандартный взвод Астраханского кирасирского Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего кадрового полка и полк назван Астраханским драгунским Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего полком (ПВМ № 121)
- 19.10.1863 — резервные эскадроны отделены в состав особой резервной кавалерийской бригады (2ПСЗ, XXXVIII, 40137)
- 29.12.1863 — 6-й резервный эскадрон упразднён; в составе 4-й кавалерийской бригады повелено иметь один резервный эскадрон Астраханского драгунского Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего полка (2ПСЗ, XXXVIII, 20425)
- 25.03.1864 — 8-й драгунский Астраханский Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего полк
- 27.07.1875 — резервный эскадрон переименован в запасный эскадрон (пр. по вв. № 220)
- 18.08.1882 — 22-й драгунский Астраханский полк (Выс. пр.).
- 11.08.1882 — полк приведен в состав 6 эскадронов. Запасный эскадрон обращен в отделение кадра № 8 кавалерийского запаса (пр. по вв. № 197).
- 26.04.1891 — 22-й драгунский Астраханский генерал-фельдмаршала Великого Князя Николая Николаевича полк (Выс. пр.)
- 8.09.1897 — выделен эскадрон на формирование 53-го драгунского Новоархангельского полка. Взамен сформирован новый эскадрон (Выс. пр. от 26.11.1897).
- 4.12.1901 — выделен взвод на формирование 55-го драгунского Финляндского полка. Взамен сформирован новый взвод (Выс. пр.).
- 6.12.1907 — 8-й драгунский Астраханский генерал-фельдмаршала Великого Князя Николая Николаевича полк (Выс. пр.)
- 14.09.1911 — утверждён для ношения нагрудный полковой знак[1].
- 1918 — упразднён.
Знаки отличия
- георгиевский штандарт с надписью «За двукратный переход через Балканы, 1877»
- у 1-го дивизиона — георгиевские трубы «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России, 1812 г.»
- у 2-го дивизиона — серебряные трубы за лейпцигское сражение 1813 г. и Фер-Шампенуаз 1814 г.
Шефы
- 12.10.1811-? гг. — генерал-майор Бороздин 2-й Николай Михайлович.
- 10.05.1838-26.09.1851 гг. — принц Прусский Вильгельм
- 20.09.1852-26.04.1891 гг. — великий князь Николай Николаевич Старший
Командиры
- 12.10.1811-08.01.1814 — Каратаев, Василий Иванович
- 08.01.1814-01.06.1815 — полковник (с 07.02.1814 генерал-майор) Сталь, Карл Густавович
- 01.06.1815-24.01.1818 — полковник Громов, Фёдор Васильевич
- 1818—1824 — полковник граф фон дер Остен-Сакен, Дмитрий Ерофеевич
- 29.03.1825-06.03.1831 — полковник Кутлер, Фёдор Львович
- 13.09.1832 — полковник барон Менгден
- 22.03.1865-1865 — полковник Шухт, Александр Иванович.
- 05.1878-05.1884 — флигель-адъютант полковник Олив, Сергей Васильевич
- 24.02.1891-28.04.1899 — полковник Карганов, Адам Соломонович
- 25.05.1899-? — полковник князь Чхеидзе, Иван Семёнович
- 01.07.1903 — полковник Каранеозов
- полковник Бернов, Евгений Иванович
- 09.06.1907-15.05.1910 — полковник Эрдели, Иван Георгиевич
- 29.05.1910-02.04.1914 — полковник Исарлов, Иосиф Лукич
- 09.04.1914-06.06.1916 — полковник де Витте, Анатолий Яковлевич
- 10.07.1916-28.09.1917 — полковник Шостаков, Алексей Николаевич
- 13.10.1917-? — полковник Ставраки, Николай Михайлович
Известные люди, служившие в полку
- капельмейстер Исаак Исаевич Чернецкий
Другие полки того же названия
- Астраханский драгунский полк — сформирован в Москве в 1701 г. как Драгунский князя Ивана Львова; с 1702 г. носил поочерёдно имена Ивана Игнатьева, Ивана Миллерфельзена, Нетергорста, Александра Инфлянта и Петра Жукова; 10.03.1708 г. — Астраханский драгунский; с 16.02. по 11.11.1727 г. — 2-й Белогородский; 30.03.1756 г. — Астраханский конно-гренадёрский; 19.02.1762 г. — Астраханский кирасирский; 25.04.1762 г. — Кирасирский генерал-майора Нарышкина; 5.07.1762 г. — Астраханский конно-гренадёрский; 14.01.1763 г. — Астраханский карабинерный; 24.10.1775 г. обращён на укомплектование Нижегородского драгунского полка.
- Астраханский драгунский полк — сформирован в 1720 г. как Астраханский гарнизонный драгунский; 13.05.1764 г. — преобразован в полевой Астраханский драгунский; 30.09.1798 г. — Драгунский генерал-майора Львова 2-го; 8.03.1800 г. расформирован.
- Астраханский 12-й гренадерский полк
Напишите отзыв о статье "Астраханский 8-й драгунский полк"
Примечания
- ↑ [sammler.ru/index.php?act=Attach&type=post&id=1117030 Сайт коллекционеров «Саммлер»]
Литература
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907.
Ссылки
- Астраханский 27-й драгунский полк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.antologifo.narod.ru/pages/list/histore/istAstDr.htm Историческая справка]
Отрывок, характеризующий Астраханский 8-й драгунский полк
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
