Астрометеорология

Астрометеорология (от др.-греч. ἄστρον, звезда, др.-греч. μετέωρος, metéōros, атмосферные и небесные явления и -λογία, -логия), также метеорологическая астрология или астрологическая метеорология — раздел астрологии, занимающийся прогнозированием погодных условий на основе астрологических факторов (в основном по анализу гороскопа на момент смены лунных фаз).

Современное научное сообщество полностью отвергает астрометеорологические методы прогнозирования погоды как не имеющие под собой научного базиса и относит астрометеорологию к разновидности гаданий. В то же время, учёные признают, что астрометеорология, наравне с другими устаревшими методами предсказания погоды, сыграла свою историческую роль в развитии современной метеорологии. Сравнительная лёгкость анализа метеорологической статистики, показывающей несостоятельность астрологических методов предсказания погоды, вызывает сомнения в оправданности этой области и у значительной части практикующих астрологов, считающих астрологию, тем не менее, действенной в описании характера и судьбы человека.

История астрометеорологии

Астрометеорология является древнейшим направлением астрологического прогнозирования, и как можно судить по различным археологическим источникам, возникла наравне с мунданной астрологией задолго до становления традиции персональной (натальной) астрологии. В качестве примера таких источников можно привести вавилонские таблицы Венеры из Амизадуги (около 1500 лет до н. э.), в которых описываются восходы и заходы Венеры за период в двадцать один год и даются предсказательные значения наблюдаемого поведения планеты:

Если в пятнадцатый день месяца Шабату Венера исчезает на западе, три дня не появляясь на небе, а в восьмнадцатый день месяца Венера появляется на востоке, царей ждёт катастрофа: Адад [бог погоды] принесёт дожди; Эа [бог реки] — подземные воды.

Этот текст так же иллюстрирует присущую ранней астрологии черту, от которой не была избавлена и ранняя астрометеорология — бессистемность предсказаний. По дошедшим до наших дней ранним гороскопам и предсказаниям невозможно однозначно судить, существовала ли какая-либо интеллектуальная система, определяющая как именно приписывать тому или иному знамению определённое предсказательное значение. Ситуация в Древнем мире выглядит так, словно предсказательные значения астрономических явлений получены эмпирическим путём или являются утверждениями, не требующими никаких интеллектуальных доказательств.

Ситуация меняется с переносом вавилоноассирийского учения на почву греческой мысли. Уже в работе Птолемея «Тетрабиблос», относящейся ко II в. н. э., излагаются принципы классической астрологии, базирующиеся на некоторых понятиях античной натурфилософии. Влияние планет, звёзд и знаков зодиака классифицированы по таким признакам как влажность, сухость, холодность и теплота, что позволило через систему этих абстрактных категорий, имеющих широкое поле возможных интерпретаций, сформировать регулярные методы описания взаимного влияния астрологических факторов друг на друга. В частности для астрометеорологии это означало возможность качественно описывать влияние планет, звёзд и знаков зодиака на погоду.

Так, например, согласно Птолемею «поскольку Овен знаменует собой равноденствие, то, в целом, он характеризуется громом и градом; однако, рассмотрение его по частям на основании изменения градуса в силу особого свойства фиксированных звёзд показывает, что его ведущая доля связана с ветром и дождями, середина — с умеренной погодой, а последняя часть — с губительной жарой».

Методы прогнозирования погоды на основе астрологических факторов, излагаемые Птолемеем, зависят от того, к какому отрезку времени они применяются: для прогнозирования погоды сезона, месяца или более короткого отрезка времени. Так предсказание погоды на четверть года и месяц основывалось на изучении астрологических влияний на момент смены лунных фаз. Суточные изменения погоды связывались, главным образом, с появлением ярких звёзд на восходе и заходе Солнца. Аналогичное влияние приписывалось планетам, проходящим по угловым точкам. Особенно заметно влияние планет, по мнению Птолемея, на воздушные потоки.

Среди работ исламского периода астрологии следует отметить «Книгу дождей и ветров» и «De rebus eclipsium» — работы Машаллаха (англ.).

Наиболее решительная попытка проверить воздействие планет на погоду и реформировать астрологию в соответствии с принципами зарождающего естественно-научного подхода принадлежит Джону Гоуду (1616—1689 гг.), специалисту в области метеорологической астрологии своего времени. В своём главном труде «Астро-Метеорологика» (1686 г.), работе, основанной на тридцатилетних погодных наблюдениях, астролог попробовал найти корреляцию положения планет с этими данными. Гоуд стал одним из первых астрологов, использовавших статистические данные в своих исследованиях.

Из авторов рубежа Нового и Новейшего времени следует отметить англичанина Х. С. Грина, активно сотрудничавшего с Аланом Лео в журнале «Современная астрология». В своей работе «Предсказание погоды с помощью астрометеорологии» (Лондон, 1912 г.; русский перевод — Саратов, 1996 г.) астролог рассматривает не только классические методы, но и собственный метод, основанный на изучении аспектов планет. К этому же периоду относятся работы американского астролога Альфи Лявуа, разработавшего методику астрологического прогнозирования погоды, основанную на построении гороскопов на новолуние, полнолуние и четверти Луны.

В России астрометеорология так же была известна. Так в Брюсовом календаре, изданном в XVIII в., содержалось много астрологических предсказаний о погоде, урожаях, войнах и болезнях в разделе «Прогностик».

Когда Петербургская академия наук начала издавать свои календари, свободные от астрологических предсказаний, читатели потребовали вернуть астрологам утраченные позиции: столь был велик интерес к такого рода предсказаниям. Академики согласились с этим требованием, но сопровождали такие прогнозы скептическими комментариями, отрицающими возможность прогнозирования погоды методами астрологии.

В России XIX века сведения о предсказаниях погоды с помощью астрологии можно было встретить, например, в «Астрономическом телескопе» (1814 г.), в котором можно найти предсказание погоды на 1946 год, то есть на 135 лет вперёд:

В этом году господствует планета Меркурий. Весна в начале студеная, снежная, немного потом суха, тепла, ветрена, к концу приятна. Лето, хотя сначала мокрое, но потом прекрасное и теплое… Осень до половины октября студеная, далее хорошая и благоприятная погода, с солнечным сиянием, к концу пасмурная и дождями кончится. Зима не холодна, вихри и ветры частые, непогоды, холодный воздух.

Основные концепции астрометеорологии

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Несмотря на то, что в некоторых деталях методы астрометеорологии варьируются в зависимости от источников и личного опыта, на которые опираются прогнозисты, большинство астрологов сходятся во мнении, что основным подходом к прогнозированию погоды является составление гороскопов ингрессий Солнца в кардинальные знаки зодиака. При этом:

• ингрессия Солнца в знак Овна описывает в общих чертах погоду весной;
• ингрессия Солнца в знак Рака характеризует погоду летом;
• ингрессия Солнца в знак Весов характеризует осеннюю погоду;
• а ингрессия Солнца в знак Козерога описывает в общих чертах погоду зимой.

Иногда дополнительно рассматриваются ингрессии Меркурия, призванные описать ветра. Для уточнения полученных таким образом сведений и составления краткосрочных прогнозов погоды рассчитываются и анализируются гороскопы лунных фаз или только новолуния. Анализ гороскопа новолуния проводится в системе домов Порфирия. Предсказываемая погода реализуется в течение последующего месяца от неомения (появления узкого серпа Луны) до следующего неомения. Тип климата указывают зодиакальные знаки, попавшие на восход и меридиан в гороскопе новолуния.

В таком методе остальные планеты через своё влияние формируют характер погоды для рассматриваемого отрезка времени.

• Венера, по мнению астрологов, предвещает превышение нормы выпадения осадков;
• Марс делает погоду более жаркой и сухой;
• Юпитер несёт хорошую погоду;
• Сатурн является показателем холодного и влажного времени года;
• Уран (если только он не в знаке стихии Воды предвещает очень маленькую влажность и засушливые ветры;
• Нептун даёт выпадение осадков и умеренную температуру;
• Плутон, по мнению астрологов, схож с Марсом: несёт повышение температуры и уменьшение количества осадков.

Кроме того, некоторые исследователи (П. Максимов, В. Стальнов) считают, что на климатические особенности года должны влиять долго действующие астрологические факторы: циклы и аспекты дальних планет (от Юпитера до Плутона), а также длительные периодические лунные факторы (циклы вращения линии Лунных узлов и линии апсид, соединяющей точки апогея и перигея лунной орбиты). Одновременно учитывается и другой параметр — сила планет в знаках зодиака, оцениваемая в баллах. График этого показателя гороскопа коррелирует по мнению исследователей с графиком температуры: чем выше суммарная энергетика планет, тем теплее погода.

Основные методологические проблемы

По мнению астрологов-исследователей в области астрометеорологии основными методологическими проблемами направления являются:

• отсутствие статистически обоснованного понимания того, какие именно астрологические факторы имеют преимущественное влияние на погоду: знаки, в которые попадают угловые дома, планеты в этих же домах, или аспекты планет;
• несовпадение периодов колебаний атмосферных характеристик и астрологических циклов планет;
• недостаточная статистика исследований среднеквартальных и ежедневных изменений погоды.

Научная критика астрометеорологии

Современная наука полностью отрицает возможность предсказания погоды с помощью астрометеорологии и противопоставляет астрологическим концепциям методы современной метеорологии.

Наиболее общее обоснование такой позиции заключается в критике часто встречающегося предположения астрологов, что влияние планет и звёзд на земные события, в том числе и погоду, связано с гравитационным воздействием небесных тел.

В результате тщательных измерений было установлено, что сколько-нибудь заметное гравитационное воздействие на атмосферу Земли оказывает притяжение Луны из-за близости спутника к планете. Это притяжение вызывает в атмосфере явления, сходные с океанскими приливами, выражающиеся в колебаниях давления воздуха с амплитудой около 0,02 мм рт. ст. Однако при смене погоды колебания атмосферного давления зачастую оказываются гораздо большими: их амплитуда превышает несколько десятков мм рт. ст., на фоне которых гравитационное воздействие Луны незаметно. Следовательно, лунные приливы не могут быть причиной изменения погоды.

Предположение, что планеты оказывают воздействие на земные процессы косвенно, влияя на Солнце и его активность, также является заблуждением. Действительно, установлен факт взаимосвязи солнечной активности и таких земных процессов, как вспышки пандемий, миграции насекомых, интенсивности размножения зверей и птиц. Установлено также и влияние солнечной активности на погоду. Вместе с тем советский биофизик А. Л. Чижевский утверждал, что «периодическая деятельность Солнца — процесс не вполне самостоятельный», и «есть веские основания думать, что он находится в определённой зависимости от размещения планет Солнечной системы в пространстве». Однако это утверждение учёного было ошибочным и не находит подтверждения.

Отмечается также, что значительные с точки зрения астрологии события не сопровождаются какими-либо погодными катаклизмами, а серьёзные погодные аномалии не сопровождаются заметными астрологическими констелляциями. Так, летняя засуха 1972 г. и продолжительные морозы в европейской части России 1978—1979 гг. никакими особыми событиями в космическом окружении Земли не сопровождались, а парад планет 1983 г. не был отмечен катаклизмами, которые пророчили астрологи.

Что касается непосредственного сопоставления астрологических прогнозов погоды с зафиксированными наблюдениями, то обнаружить корреляции прогнозов с наблюдениями погоды не удавалось уже в далёком прошлом. Известно, например, что ещё в XV в. Пико делла Мирандола пришёл к выводу, что астрологические предсказания погоды неверны:

Я всю зиму наблюдал за погодными условиями и сравнивал их с тем, что предсказывалось заранее. За 130 или более дней моих наблюдений они лишь шесть или семь раз совпали с опубликованными предсказаниями [астрологов].

Подтверждают этот факт и современные исследования. Так, Р. М. Вилфанд, директор «Гидрометцентра России», сообщил, что метеорологии проверяли абсолютно все методы предсказания погоды, в том числе народные приметы. В результате сотрудники Гидрометслужбы пришли к выводу, что подобные методы предсказания погоды не имеют существенного эффекта.

Литература

• [www.astrology-online.ru/lib-tetrabiblos-01.shtml Клавдий Птолемей. Тетрабиблос]
• [astrino.net/library/meteo-astrology-book?b2efea1e81d1a3b096ed5ef8da1b0b63=e9df93b63db75b17530c46c98849dc7e Книги и исследования по астрометеорологии.]

Ссылки

• Астрометеорология // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [astropavlograd.narod.ru/ast/SText024.htm Джордж Мак-Кормак. Теория и практика астрономического предсказания погоды.]
• [chaosandcorrelation.org/thewar/No6/Rev.htm Александр Трунев. Астрология и прогноз погоды.]

Отрывок, характеризующий Астрометеорология

Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.