Астронавты (роман)

"Астронавты"
Astronauci
Жанр:	Роман
Автор:	Станислав Лем
Язык оригинала:	польский
Дата написания:	1950 год
Дата первой публикации:	1951 год

«Астронавты» — научно-фантастический роман Станислава Лема. Литературный дебют писателя (если не считать повести «Человек с Марса» 1946 г., публиковавшейся в журнале с продолжением). Одно из наиболее известных его произведений, однако сам Лем весьма критично относился к своему первому крупному сочинению, и неохотно давал права на его переиздание.

Публикация

Роман опубликован в 1951 году, первые переводы вышли в 1954 г. в ГДР и в 1956 г. в Чехословакии. На русском языке роман впервые появился в 1957 в переводе Зинаиды Бобырь.

Сюжет

Первая часть романа написана от лица автора, в повествовательном стиле. Роман начинается с подробного описания падения Тунгусского метеорита в 1908 году, цитат из отчёта об экспедиции Кулика, исследовавшего место падения, и упоминания о варианте объяснения феномена, выдвинутого «одним молодым советским учёным» — гипотезе аварии инопланетного космического корабля.

Основные события романа происходят в будущем (относительно момента написания) — в начале XXI века (в романе упоминаются как недавнее прошлое события 2003 года). В мире произошли значительные социальные преобразования: «много лет прошло со дня падения последнего капиталистического государства», на планете началась эпоха коммунизма. Технический прогресс шагнул далеко вперёд. Человечество овладело ядерной и термоядерной энергией, повсеместно используются ядерные электростанции, создан ядерный двигатель для космических кораблей. Осуществляется проект по изменению климата: проведено искусственное обводнение Сахары, теперь предполагается подвесить над полярными районами искусственные термоядерные солнца, обеспечивающие дополнительный обогрев полюсов. Во время работ по сооружению обслуживающих установок для искусственных солнц в районе Подкаменной Тунгуски, куда в своё время упал Тунгусский метеорит, находят необычайно прочную оплавленную капсулу, в которой находится катушка с тонкой металлической проволокой.

Находка имеет явно неземное происхождение, её тут же связывают с Тунгусским метеоритом, который, как оказывается, был инопланетным космическим кораблём, потерпевшим аварию на подлёте к Земле. Анализ всех данных наблюдения за Тунгусским метеоритом позволяет установить, откуда прибыл корабль — оказывается, это одна из внутренних планет Солнечной системы. Меркурий исключается — там невозможна жизнь. Следовательно, корабль прилетел с Венеры.

Исследование катушки показывает, что проволока была неравномерно намагничена, как если бы на ней сделана магнитная запись. Запись удаётся частично прочитать, после чего трудами огромного количества математиков и лингвистов проводится расшифровка. Из той части записи, которую удаётся понять, люди узнают, что жители Венеры собирались захватить Землю — отправить на Землю поток высокоэнергетических частиц, под действием которого всё живое погибнет, а после снижения уровня радиации — заселить планету. Надёжность расшифровки нельзя считать стопроцентной — остаётся вероятность ошибочного толкования. Чтобы проверить полученные данные, принимается решение отправить на Венеру экспедицию на космическом корабле «Космократор» — первом корабле с ядерным двигателем, недавно построенном на Земле и проходящем испытания.

Во второй части повествование ведётся от имени пилота Смита — лётчика, входящего в состав экспедиции. Экспедиция благополучно достигает Венеры, пережив по пути встречу с метеоритным роем. Венера оказывается землеподобной планетой с плотной атмосферой, непригодной для дыхания. Корабль совершает посадку в пустынной местности, члены экспедиции начинают исследования. Обитателей Венеры они не встречают, но зато сталкиваются с непонятными сооружениями явно искусственного происхождения, установками, полуразрушенными, но частично работающими в автоматическом режиме с неизвестной целью. В конце концов люди находят город — разрушенный, явно уничтоженный взрывами огромной энергии.

Найденные в городе и хранилище в горах записи, сделанные тем же способом, что и запись на катушке, найденной на Земле, проливают свет на тайну. Оказывается, жители Венеры обогнали землян в техническом развитии и как минимум к началу XIX века по земному летоисчислению уже овладели ядерной энергией и начали строить межпланетные корабли. Тогда они и придумали свой план захвата Земли. Они создали гигантские излучатели заряженных частиц, чтобы обстрелять Землю, генератор антигравитации, чтобы выводить в космос большое количество кораблей. Однако на последнем этапе реализации плана на Венере началась внутренняя война, длившаяся несколько десятилетий и приведшая к полному упадку. В начале XX века одна из сторон была настолько уверена в успехе, что отправила на Землю корабль для предварительной разведки, но через несколько лет (в те же годы, когда на Земле шла первая мировая война) Венера погибла. Конкретные обстоятельства гибели планеты остаются неизвестными, ясно лишь, что одна из сторон использовала энергию, накопленную для уничтожения Земли, как оружие против другой стороны, в результате уничтожив всех. Было высказано предположение, что кто-то мог выжить, но весьма неуверенно:

— И все погибли? … Неужели все? Разве это возможно? Почему не уцелел никто, даже в самых глубоких подземельях, там, где эта чёрная плазма… А может быть, где-нибудь в отдалённой части планеты они ещё живут?
— У нас, собственно говоря, нет никаких данных считать, что никто из этих существ не остался в живых, — ответил китаец, — а если мы так думаем, то только потому, что то, что мы увидели здесь, убедило нас в их гениальности. Это звучит издевательски, но это так.

Проблематика романа

«Астронавты» — один из первых в социалистической фантастике «романов-предупреждений», рассказывающей о последствиях глобальной войны с применением ядерного оружия и о возможной агрессивности инопланетян. Автор явно противопоставляет общество Земли, пошедшее по пути гуманизма и самосовершенствования, стремящееся к звёздам и новым открытиям, и погибшее общество Венеры, сконцентрировавшееся на разрушении и в результате уничтожившее себя.

В романе, особенно его первой части, имеются характерные вообще для произведений Лема объёмные авторские отступления, касающиеся путей развития науки и техники. В частности, описывая историю создания космических кораблей с ядерным двигателем, Лем сравнивает проекты создания околоземных станций, на которых космические корабли, стартовавшие с Земли, могли бы дозаправляться перед полётом к планетам, с проектами «плавучих островов» для дозаправки самолётов во время рейсов через океаны (такие проекты действительно имели место в первые десятилетия XX века). По Лему, решение проблем нужно находить в создании принципиально новых технологий — в романе роль такой технологии играет ядерный реактор, использующий в качестве топлива искусственно созданный элемент «коммуний».

Ещё одна тема книги, к которой впоследствии Лем возвращается, в частности, в «Магеллановом облаке» — место учёных и научной работы в обществе, превращение науки из недоступной большинству, почти магической деятельности в профессию, подобную любой другой. Выбор в качестве рассказчика пилота, далёкого от науки, позволило автору показать научный поиск, «кухню» науки глазами неспециалиста, привыкшего смотреть на учёных «снизу вверх» и только в совместной работе с ними понимающего, что и великие открытия, и гениальные озарения, и тяжкий повседневный научный труд — удел таких же, вполне обычных людей, живущих своей человеческой жизнью. Как говорит рассказчику профессор Арсеньев, «… по-вашему, каждый ученый — это как бы два человека: один — тот, что спит, ест, разговаривает с „непосвященными“, а другой, более значительный, невидимый, живёт в мире науки? Чепуха! Чепуха, говорю вам!.. И ваш мир, и мой, и всех нас — это тот, где мы живем и работаем, а значит — сейчас он здесь, в тридцати миллионах километров от Земли! Правда, моя профессия — наука. Я к ней привязан… больше того — это моя страсть. Мне иногда, правда, снятся математические формулы… Но почему вам можно видеть во сне свои полеты, а мне мою математику нельзя? У нас просто разные специальности, но жизнь-то ведь одна».

В традициях фантастики середины XX века, много времени отдано описанию фантастических реалий. В частности, подробно описан космический корабль, его конструкция, система управления, система искусственной гравитации, основанная на вращении корпуса. Для этого выделена целая глава, где рассказывается об экскурсии школьников на готовящийся к старту на Венеру «Космократор». Описаны компьютеры будущего, имеющие, впрочем, мало общего с реальными цифровыми вычислительными машинами, как времён Лема, так и современными. В романе компьютеры, фактически, аналоговые, они построены из ламп (хотя и очень маленьких), образующих с помощью соединений сети, близкие по структуре к строению обычного биологического мозга. Сеть имеет определённое устойчивое электрическое состояние. Вычисления сводятся к подаче на определённые слои ламп лампы сигналов, выводящих систему из устойчивого состояния. Пытаясь вернуться в это состояние, сеть порождает сигналы, которые и являются решением задачи (требуется декодирование в привычный человеку вид). Программирование состоит в настройке структуры сети, приводящей её к нужному виду.

Во время перелёта экспедиции на Венеру члены экипажа по очереди рассказывают запомнившиеся истории из своей жизни. В романе приведены три истории, — каждая представляет собой фактически самостоятельный, не имеющий отношения к сюжету романа рассказ, раскрывающий какие-то стороны личности рассказчика. Истории очень разные:

• пилот Смит рассказывает о неудачном восхождении на Канченджангу (одну из величайших гор Гималаев), результатом которого стала гибель его друга;
• физик Арсеньев — о своём отце, который был учёным и очень сильно повлиял на становление сына,
• химик Райнер — о поиске и открытии метода производства силиконового каучука.

Экранизация

В 1960 роман был экранизирован совместными усилиями Польши и ГДР под названием Der schweigende Stern («Безмолвная звезда»). Самому Лему этот фильм показался «чудовищным», как, впрочем, и большинство других экранизаций его творчества.

Ссылки

• [www.fantlab.ru/work3088 «Астронавты» в Лаборатории фантастики]
• [lib.aldebaran.ru/author/lem_stanislav/lem_stanislav_astronavty/ Роман в библиотеке «Альдебаран»]
• [solaris.lem.pl/content/blogcategory/15/77/ «Астронавты» на официальном сайте С. Лема]

Отрывок, характеризующий Астронавты (роман)

– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.