Астрономические часы Федченко
Астрономические часы Федченко (АЧФ) — серия электронно-механических часов конструкции Ф. М. Федченко с изохронным маятником.[1] Высокоточные электронно-механические вычисления часы, завершившие эволюцию маятниковых приборов времени. Точность достигнута за счет подвеса маятника на специальном трехпружинном подвесе (изобретение Ф. М. Федченко), который обеспечивает изохронные (не зависящие от амплитуды) колебания маятника. Погрешность составляет 0,0002-0,0003 секунды в сутки, что на порядок ниже, чем у часов Вильгельма Шорта, сделанных в 20-х г. XX в. в Англии, которыми долгое время оснащались обсерватории мира. С 1968 г. АЧФ применяются как самый чувствительный гравиметр.
Были распространены в СССР[2] с 1950 до конца 1980-х годов. Использовались в обсерваториях, аэропортах, космодромах, телестудиях и др., где была важна точность времени (±0,0002 секунды в день, или ±1 секунда в 10 лет).
Впоследствии были заменены более совершенными электронными и атомными часами.
Модели часов
- АЧФ-1
- АЧФ-2
- АЧФ-3
Напишите отзыв о статье "Астрономические часы Федченко"
Примечания
Ссылки
- Вячеслав Демидов. Время, хранимое как драгоценность. [www.oclock.info/library/book/demidov/nt_vh035.shtml Как выглядит механический абсолют?]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по технике желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Астрономические часы Федченко
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
