Астроном (историк)

См. также: Астроном (значения)

Астроном

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Астро́ном (лат. Astrónomus; умер после 842) — закрепившееся в исторической науке условное имя анонимного автора «Жизни императора Людовика» (лат. Vita Hludowici imperatoris). Имя связано с повышенным интересом автора к космическим явлениям и его безусловным авторитетом при дворе императора Людовика I Благочестивого в толковании этих явлений.

О том, кем был автор «Жизни императора Людовика», идут долгие споры. Предлагаются ряд кандидатов, однако ни одна из гипотез не удовлетворяет всей сумме данных, сообщаемых автором о себе. Проанализировав труд автора, историки выяснили, что тот, вероятно, происходил из германских областей Франкского государства, что не позднее 814 года он попал ко двору императора Людовика I, что он был клириком и находился при дворе Людовика, а затем его сына Карла II Лысого по крайней мере до ноября 842 года. Он был членом императорской капеллы, имел познания в астрономии, медицине, знал античных авторов и имел доступ к государственным архивам.

«Жизнь императора Людовика», написанная Астрономом — единственное полное жизнеописание этого монарха. Оно соединяет в себе черты анналов и панегирика. При написании своего сочинения, автор использовал ряд источников (в том числе, не сохранившиеся до наших дней). Несмотря на это, он часто ошибается в хронологии и географии. Сочинение Астронома условно состоит из 3-х частей, из которых первая (главы 3—20, описывающие правление Людовика Благочестивого в Аквитании в 778—814 годах) является наиболее ценной. Эта часть — единственное достаточно полное описание истории Аквитании в этот период. Она основана на недошедших до нас записках монаха Адемара, а также на сочинении Эйнхарда «Жизнь Карла Великого». Вторая часть (главы 23—43, годы 814—830) основана на «Анналах королевства франков» с небольшими добавлениями и наименее ценна из-за сохранности первоисточника. Третья часть (главы 44—64, годы 830—840) составлена автором по собственным наблюдениям. Всё произведение написано с целью прославления императора Людовика, который для автора является примером христианского монарха. С этой целью автор, при всей тщательности изложения событий, опускает те моменты, которые могут повредить репутации императора в глазах читателей (например, обходится молчанием жестокость, проявленная Людовиком по отношению к королю Италии Бернарду). В целом, «Жизнь императора Людовика» является одним из ценнейших источников по истории Франкского государства конца VIII — первой трети IX веков.

Издания

• MGH. SS. T.2. P. 604—648 [www.dmgh.de/index.html MGH (старое издание)]  (лат.)
• Vita Hludowici imperatoris // MGH. Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum separatim edit 64: Thegan, Die Taten Kaiser Ludwigs (Gesta Hludowici imperatoris). Astronomus, Das Leben Kaiser Ludwigs (Vita Hludowici imperatoris). Herausgegeben und ubersetzt von Ernst Tremp. Hannover, 1995. [www.dmgh.de/dmghband.html?bsbbandname=00000712 MGH (новое издание)]  (нем.)
• Аноним. Жизнь императора Людовика. С. 35—94 // Историки эпохи Каролингов / ответственный редактор Сидоров А. И. — М.: РОССПЭН, 1999. — 287 с. — ISBN 5-86004-160-8 [www.vostlit.info/Texts/rus11/Astronom/pred.phtml?id=8 Предисловие]; [www.vostlit.info/Texts/rus11/Astronom/frametext1.htm Главы 1—34]; [www.vostlit.info/Texts/rus11/Astronom/frametext2.htm Главы 35—64]

Литература

• Люблинская А. Д. Источниковедение истории средних веков. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1955. — С. 83. — 374 с.
• Отзвук настоящего: Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. — СПб.: Издательский Центр «Гуманитарная Академия», 2006. — С. 99—125. — 352 с. — ISBN 5-93762-050-X.

Отрывок, характеризующий Астроном (историк)

– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.