Астхик

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Астхик (Աստղիկ)
Мифология: Древнеармянская
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Астхи́к (Астгик или Астлик, от арм. «աստղիկ» — звёздочка) — в армянской мифологии богиня (дицуи) любви и красоты, возлюбленная бога грозы и молнии Ваагна[1]. По легенде, после любовных встреч Астхик и Ваагна шёл дождь, питая поля и сады, принося людям обильный урожай.[2] Её главный храм в Аштишате (к северу от современного города Муш в Турции) назывался «спальня Вахагна».

Астхик считалась покровительницей девушек и беременных женщин. Согласно легенде, Астхик во время купания простирала туман над священной для армян рекой Арацани (нынешний Мурат или Восточный Евфрат), дабы засевшие на берегу молодцы не видели её наготы. Историк Агатангелос отождествляет Астхик с АфродитойК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2846 дней], а З. Бурастан с месопотамской Иштар[3], чем определяет её место в пантеоне армянских богов. Культ Астхик был связан также с орошением садов и полей и снабжением сел водой. Легенды рассказывают о превращении Астхик в рыбу — хорошо сохранившиеся каменные рыбообразные изваяния, называемые вишапами, представляют собой предметы культа Астхик.

До сих пор в Армении празднуют праздник Вардавар (дословно: «праздник роз» или, по другой интерпретации — «водная война»), посвящённый Астхик, во время которого люди обливаются водой и дарят друг другу розы. Изначально этот праздник приходился на день летнего солнцестояния (22 июня).

Имя Астхик является уменьшительно-ласкательным от армянского слова астх — звезда и переводится как «звёздочка». Это имя восходит к символу богини Афродиты (Венеры) — планете Венера. С распространением в Армении христианства Астхик стала рассматриваться как сестра сыновей Ноя — Сима, Хама и Иафета, родившаяся после Потопа.

Напишите отзыв о статье "Астхик"



Примечания

  1. Астхик // Мифологический словарь/ Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.:Советская энциклопедия, 1990. — 672 с.
  2. М. А Исалабдулаев /Мифология народов Кавказа [www.dagksi.narod.ru/Books/IsalabdulaevMA_Mif.pdf]
  3. [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/ARMYANSKAYA_LITERATURA.html АРМЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА] // Энциклопедия «Кругосвет».

См. также

Отрывок, характеризующий Астхик

На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!