Са‘д ад-Давла
Са‘д ад-Давла | |
سعد الدولة بن هبة الله بن محاسب ابهري | |
Имя при рождении: |
ас-Сафи ибн Хиббатуллах |
---|---|
Дата рождения: |
неизвестно |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Вероисповедание: | |
Род деятельности: |
Са‘д ад-Давла (Сад-ад-Даула; ас-Сафи ибн Хиббатуллах; ?, Абхар, Ирак, — 1291, Багдад) — визирь с 1289 года по 1291 год при Аргун-хане, ильхане государства Хулагуидов (1284—1291 годы).
Еврей по происхождению, Са‘д ад-Давла жил в Мосуле, затем переселился в Багдад, где работал врачом (1284 год). Также он был купцом и сборщиком податей в Багдаде. За успешную службу был назначен мусарифом по финансовому ведомству.
Снискав известность как обладатель разных талантов (владел арабским, монгольским, тюркским и персидским языками), в том числе финансиста, Са‘д ад-Давла в 1285 году вошёл в состав городского правления Багдада. В 1288 году стал личным врачом ильхана Аргуна и жил в столице государства Тебризе. Был финансовым контролёром Багдада, а затем и всего государства.
В 1289 году Са‘д ад-Давла был назначен великим визирем Хулагидского государства. Он руководствовался шариатом в гражданских делах и издал ряд постановлений, имевших целью увеличение доходов казны; система налогов получила твёрдую основу. Возможно, пытался завязать дипломатические отношения с Европой.
В созданном им новом административном аппарате значительную роль играли, наряду с монголами, христиане и евреи. Так, губернатором Багдада стал брат Са‘да — Фахр ад-Давла; наместником Мосула, Диярбакыра и ещё двух городов — другой брат, Амин ад-Давла. Азербайджан находился в ведении еврея Лабида бен Аби-р-Раби, главой администрации столичного Тебриза и его округи был врач-еврей Мухаддиб ад-Даула (Мухаззим ад-Давла). По словам Абу аль-Фараджа, евреи тогда стекались в Багдад из всех частей мира. Как утверждают, при нём финансы «находились в порядке, управление велось по закону и справедливости, население благоденствовало, пути паломников в Мекку оставались безопасными». По мнению персидского историка Вассафа (XIV в.), деятельность Са‘дa ад-Давлa способствовала упорядочению административной и финансовой системы ильханов.
Когда ильхан тяжело заболел, Са‘д ад-Давла был обвинён в его отравлении и казнён. Его ближайших родственников постигла такая же расправа. Вслед за этим по ряду городов прокатилась волна еврейских погромов, организованных мусульманской чиновной и духовной знатью (1291 год). Позже окончательное торжество ислама при Газан-хане вызвало две новых волны христианских и еврейских погромов (1295 и 1297 годы), буддизм же был поставлен вне закона.
Причиной этому послужило то, что Аргун-хан покровительствовал буддистам, христианам и евреям, что вызывало гнев мусульман. При посредстве своего везиря Са‘дa ад-Давлa, Аргун-хан составил план уничтожения влияния мусульманской, то есть иранской и тюркской гражданской бюрократии. Враги Са‘дa ад-Давлa обвиняли его в организации похода на Мекку с целью обратить Каабу в «капище идолопоклонников». Однако, борьба с сильной мусульманской бюрократией оказалась не под силу Са‘ду ад-Давлa, а его проект финансовой реформы затрагивал также и интересы монгольской военной знати.
См. также
Напишите отзыв о статье "Са‘д ад-Давла"
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/13641 Са‘д ад-Давла] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- [www.eleven.co.il/article/10098 Азербайджан] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
Отрывок, характеризующий Са‘д ад-ДавлаПисьмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию. Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного. Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции. В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли. |