Атабаски

Атаба́ски (атапаски) — группа коренных народов Америки. Населяют западные районы США и Канады. В настоящее время на Аляске, Юконе и в Северо-Западных территориях охватывают 76 поселений и представляют около 45.000 человек.

Говорят на атабаскских языках. Самоназвание — дене. Этот же термин используется для обозначения в науке языковой семьи, в которую языки этих народов входят. Религии — католицизм, протестантизм, православие, традиционные верования.

Область расселения

Атабаски расселены на большой территории от Аляски до Мексики, на о. Ванкувер, как на побережье Тихого океана, так и во внутренних районах. На севере их ареал доходит до Северного полярного круга, где с ними соседствуют эскимосы, а на юге достигает зоны степей. Таким образом, атабаски занимают разные по рельефу и климатическим условиям области. Теперь они живут небольшими «островами» вперемешку с англоязычным населением или индейцами других языковых семей.

Языки и народы

Атабаски делятся на три группы: северные (атена, карриер, чилкотин, хан, ингалик, коюкон, сарси, кучин, танана), тихоокеанские (хупа, като, маттоле и др.) и южные (апачи, навахо). По разным классификациям языки атабасков рассматривают то как подветвь семьи на-дене (в таком случае к языкам на-дене также относят эякский язык), то как отдельную семью.

Список языков: ампква, ариваипа, атена, бивер, бэр-лейк, галис, догриб, дакубтун, ингалик, каска, като, квалиоква, койотеро, кокилль, коюкон, кускоквим, кучин, кэрриер, лаквейп, лассик, липан, маттоле, маунтин, мескалеро, мимбреньо, набесна, навахо, нальтуинатуине, никола, нонгатль, ойхр-крик, сан-карлос, сарси, секани, синкионе, слейв, сума, тагиш, таку, тальтан, танаина, танана, тлингит, тобосо, толова, тсетсаут, тутутни, тучон, уайлаки, хайда, хан, хикарилья, холикчук, холи-кросс, хупа, хэр, часта-коста, четко, чилькотин, чипевьян, чирикауа, эяк, юмано.

Всего более 70 языков и диалектов. Современный уровень изученности языков не позволяет сделать вывод о том, что считать языком, а что диалектом.

Примечание: могут встречаться разные варианты произношения, например — тлинкит, тлингит, чипевьян, чипевайян, чайпевьян, чипуайян, карриер, кэрриер и т. д.

Происхождение и история

В целом о происхождении индейцев можно кратко сказать то, что они заселили Америку, перейдя по сухопутному перешейку из Азии. Сейчас считается, что это был в прошлом даже не перешеек, а довольно обширная территория, Берингия, впоследствии затонувшая.

Монголоиды Сибири активно смешивались с индейцами Северной Америки. Некоторые элементы культуры индейцев и сибирских народов имеют сходство. На Енисее живет небольшой народ — кеты, его самоназвание — дянь, созвучное самоназванию атабасков, на-дене, или просто дене. Собственно, это слово значит просто «люди», или «тело» в переводе с языка кыргызов, которые жили на Енисее.

Предки атабасков — одна из последних волн переселенцев, считается, что они появились в Америке примерно в 5-4 тысячелетии до н. э. В процессе переселения они разделились на 3 группы:

• северные (подгруппы атабаски субарктической зоны, кордильерская и атабаски внутренней Аляски),
• южная
• тихоокеанская

• Атабаски субарктической зоны — чипевайян, тацанотины (желтые ножи), этчереотины (невольники), догриб, каучадины (зайцы), тцатины (бобры).
• Атабаски Кордильер — назани, секани, тальтаны, цецаут, такулли, чилкотины.
• Атабаски внутренней Аляски — кенайцы (танаина), танана, атена, коюкон, кучины, ингалики, тутчоны. Для северных атабасков характерна культура, сходная с культурой других индейцев субарктической зоны.
• Южные атабаски, апачи и навахо, мигрировали из бассейна реки Маккензи до 14 в. на юго-западе США и северной Мексики. Это типично степные индейцы.
• Тихоокеанская группа мигрировала в северную Калифорнию в 1-м тысячелетии. Их культура типична для индейцев Калифорнии.

Традиционная социальная организация имеет все черты материнского рода и сейчас.

Часто в литературе народы эяк и тлинкиты рассматриваются, как отдельные, но у них с атабасками общие предки.

Значительную роль в истории индейцев этого региона сыграли контакты с европейцами, в том числе с русскими. Известно, что еще в 16 в. к берегам Аляски подходили испанские суда, но в контакт с туземцами испанцы не вступали. Индейцы могли иметь контакты с японцами или китайцами. Европейцы неоднократно встречали у берегов Америки японские джонки, затерявшиеся или потерпевшие крушение.

Настоящее освоение региона началось после русских экспедиций, М. С. Гвоздева, И. Фёдорова, В. И. Беринга, А. И. Чирикова (с 1741 г.). Опасаясь, что русские опередят их, испанцы, претендовавшие на всё западное побережье Америки, тоже начали посылать туда экспедиции. Маркиз А. М. Букарелли, вице-король Новой Испании (Мексики), снарядил экспедицию в 1774 г. В конце XVIII в. здесь также появляются французские, английские и американские скупщики пушнины. Однако на побережье господствовали русские. Их позиции начали ослабевать в начале XIX в. В 1802 г. произошло восстание тлинкитов, а также ссора с алеутами, которые находились под протекцией русских, и похищали у индейцев запасы рыбы.

В период контактов с русскими ряд племен был обращён в православие, которое сохраняется до сих пор у кускоквимцев.

Название атабасков (атабасков) явно связано с топонимом Атабаска. Это название носят два объекта — река на западе Канады в системе р. Маккензи и озеро на западе Канады. Длина реки — 1231 м, начало она берёт в Скалистых горах, питание снеговое, в верховьях — пороги, в низовьях — судоходна, впадает в озеро А. Площадь озера — 7,9 тыс. км², длина — 370 км, ширина — 60 км, глубина — до 60 м. Северные берега — высокие, скалистые, южные — низменные. На берегах — золотые прииски.

Хозяйство, быт и культура

У северных атабасков основные занятия — охота на крупного таежного зверя и другие виды дичи, на Аляске — промысел лосося.

Жилище — полусферическое, или коническое, из шкур. Строят также полуземлянки, крытые дёрном. У всех индейцев Северной Америки, кроме тех, что живут в каменных или деревянных домах, два классических индейских типов жилища — типи и вигвам. Европейцы иногда их путают. Типи — палатка из бересты или кожи, натянутая на каркас из деревянных жердей, конической формы. Внутри разводится костёр, а сверху есть отверстие для вытяжки. Вигвам — полукруглый шалаш из веток и шкур. Первый характерен больше для степных районов, второй — для лесных.

Одежда — рубахи из кожи, накидки и плащи, из кожи и меха, в силу климатических условий (накидки характерны для многих индейских племен и в других регионах). Отличительная черта — штаны, соединенные с обувью.

Важнейший обряд — погребение. Покойника сжигали или помещали на деревянные платформы.

У тихоокеанских народов занятия — сбор желудей, ловля лосося, охота; у береговых также — промысел морского зверя, корюшки, сбор моллюсков и яиц чаек.

Главные ритуалы — присвоение имени, женские инициации, похороны, ежегодное обновление церемонии мира, ритуальные бани.

Апачи и навахо переняли культуру южных народов, земледелие, охоту на бизона, но сохранили черты исконной атабаской культуры. Кроме того, генетические тесты показывают для них признаки высокого смешения с местными племенами.

Лидерство у атабасков базируется на личном богатстве. Эквивалент денег — раковины, лезвия из обсидиана, кремня, скальпы дятлов, шкуры оленя. Для апачей характерны меркантилизм, индивидуализм, дистанция в отношениях с соседними народами, высокая адаптивная способность и восприимчивость к новому. Память о недавней миграции с севера они не сохранили.

У народов северо-западного побережья, в сравнении другими народами, был более свободный товарообмен и значительное имущественное неравенство.

Национальные культы и мифология

У всех индейцев верования имеют общие черты, но у отдельных племен есть и отличия. Классической формой культа является тотемизм, то есть вера в то, что какое-либо животное является предком и покровителем племени. Такое животное запрещалось убивать. Другим классическим представлением является вера в сверхъестественный мир, великий дух, известный в Европе, как «маниту» (слово алгонкинское). Это — категория неопределенная, некая безликая сила. Существуют земледельческие и промысловые культы, культ личных и родовых духов-покровителей, шаманизм и анимизм. Из внешних форм культа очень характерны обрядовые пляски. У каждого племени были свои пляски, они всегда имели религиозное значение и выполнялись на всех церемониях. В качестве культурного героя в мифах чаще всего выступал койот или ворон (в частности — у атабасков). Почитается число 4, как и у всех индейцев. Оно символизирует 4 стороны света, 4 стихии (земля, огонь, вода и воздух), и т. д.

У атабасков, в связи с сохранением архаического материнско-родового строя удерживаются пережитки тотемизма более сильные, чем в любом другом районе Америки. Фратрии имели тотемы: ворона и волка или ворона и орла. С этими животными были связаны мифы, где в качестве мироустроителя и культурного героя выступает ворон, а злое начало представляет волк. Каждый род имел свой герб — тотем. Изображались они в виде тотемических столбов, гербы также рисовали на теле или татуировали. Тотемический столб весь изрезан изображениями животных или людей, наверху — фигура родоначальника рода, герб, Подобные столбы изготовляют и сейчас, и около 200 экземпляров их собрано в специальном парке близ г. Кетчикана (Ю. Аляска).

У атабасков слабо развит культ индивидуальных покровителей, у хайда он вообще отсутствует, но зато развит культ покровителей промыслов. Сильно развит шаманизм.

В прошлом у атабасков существовал Обряд воздушного погребения, такой же как у некоторых Финно-угорских народов, некоторых народов Кавказа и индейцев Северной Америки.

См. также

• Уоллис, Велма — писательница, индианка из группы народов Атабаски, автор романа «Две старые женщины».

Литература

• Гринев А. В. Индейцы тлинкиты в период Русской Америки, М.-1991.
• Токарев С. А. Религия в истории народов мира, М.-1976.
• Энциклопедия «Народы и религии мира», М.-1998.
• Языки и диалекты мира, справочник, М.-1982.
• Атабаски // Большая советская энциклопедия: В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. — 1-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1926—1947.

Ссылки

• Атабаски // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Атабаски

– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.