Атабеков, Андрей Адамович

Андрей Адамович Атабеков
Дата рождения	5 октября 1854(1854-10-05)
Дата смерти	28 августа 1918(1918-08-28) (63 года)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Артиллерия
Годы службы	1870-1918
Звание	Генерал от артиллерии
Командовал	4-я батарея Гвардейской конно-артиллерийской бригады, 1-я гренадерская артиллерийская бригада.
В отставке	1918

Андрей Адамович Атабеков (5 октября 1854 — 28 августа 1918) — российский военачальник, генерал от артиллерии.

Биография

Родился 5 октября 1854 года. Из знатного армянского рода карабахских меликов Джраберда. Православный. Общее образование получил в Киевской военной гимназии.

Службу начал 5 августа 1870 года юнкером рядового звания в 3-м военном Александровском училище. 24 августа того же года переведён в Михайловское артиллерийское училище. По окончании курса 10 августа 1873 года выпущен подпоручиком в 1-ю батарею 6-й конно-артиллерийской бригады. 26 ноября 1874 года произведён в поручики.

С 16 сентября 1875 года слушатель Михайловской артиллерийской академии. По окончании курса по 1 разряду, 21 июня 1878 года «за успехи в науках» произведен в штабс-капитаны и прикомандирован к 1-й батарее гвардейской конно-артиллерийской бригады. 20 ноября 1878 года прибыл к месту службы и зачислен в 4-ю батарею. 3 июня 1879 года переведён в Гвардейскую конно-артиллерийскую бригаду поручиком.

30 августа 1879 года получил первую награду орден Святого Станислава 3 степени. 7 января 1880 года переведён в гвардейский взвод Учебной конно-артиллерийской батареи. 14 июля 1880 года переведён в конно-артиллерийскую бригаду. 12 апреля 1881 года произведён в штабс-капитаны.

15 мая 1883 года награждён орденом Св. Анны 3 ст. 28 сентября 1884 года назначен заведующим хозяйством 4-й батареи Гвардейской конно-артиллерийской бригады. С 30 апреля 1887 года по 7 марта 1888 года председатель бригадного суда.

30 августа 1887 года награждён орденом Св. Станислава 2 ст. 9 апреля 1889 года произведён в капитаны. 21 января 1890 года Высочайше разрешено принять и носить пожалованный его высочеством князем Черногорским орден Даниила 1-го 4 степени.

С 31 января по 12 сентября 1890 года в переменном составе Офицерской артиллерийской школы. За успешное окончание Офицерской артиллерийской школы 25 декабря того же года награждён орденом Св. Анны 2 ст.

20 января 1891 года назначен командующим 4-й батареей Гвардейской конно-артиллерийской бригады, а 21 апреля произведён в полковники с утверждением в должности командира батареи. 30 августа 1894 года награждён орденом Св. Владимира 4 степени.

30 июня 1895 года назначен начальником учебного артиллерийского полигона Одесского военного округа с зачислением по Гвардейской конной артиллерии. 24 января 1896 года Высочайше разрешено принять и носить пожалованный персидский орден Льва и Солнца 3-й степени. 6 декабря 1898 года награждён орденом Св. Владимира 3 ст.

1 марта 1900 года назначен командующим 1-й Гренадерской генерал-фельдмаршала графа Брюса артиллерийской бригадой с зачислением по полевой пешей артиллерии. «За отличие по службе» 9 апреля 1900 года произведен в генерал-майоры. 31 октября 1903 года назначен начальником Константиновского артиллерийского училища. 6 декабря 1903 года награждён орденом Святого Станислава 1 ст.

1 января 1906 года удостоен ордена Св. Анны 1 ст., а 6 декабря того же года «за отличие по службе» произведен в генерал-лейтенанты. 5 апреля 1907 год]]а назначен начальником артиллерии 19-го армейского корпуса ; не прибывая к месту службы, 21 августа 1907 года назначен начальником артиллерии (c 31 июля 1910 года инспектор артиллерии) 17-го армейского корпуса.

6 декабря 1910 года награждён орденом Св. Владимира 2 ст. 30 ноября 1912 года награждён светло-бронзовой медалью для ношения на груди на Владимирской ленте в память столетия Отечественной войны 1812 года. 21 апреля 1913 года получил светло-бронзовую медалью в память 300-летия царствования Дома Романовых.

21 апреля 1913 года назначен начальником артиллерии Московского военного округа. В 1914 году награждён орденом Белого орла. 2 мая 1915 года награждён светло-бронзовой медалью на ленте Белого орла «за труды по всеобщей мобилизации. 10 апреля 1916 года «за отличие по службе» произведён в генералы от артиллерии.

18 мая 1917 года зачислен в резерв чинов Московского военного округа. За упразднением резерва уволен от службы 1 января 1918 года. Умер в 1918 году и, по утверждению его внучки, Марии Александровны Атабековой-Духиной (г. Киев), похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Семья

Был женат на Евгении Ивановне Симанской, уроженке Санкт-Петербургской губернии, имел детей: Александра, родившегося 13 октября 1894 года, и Николая, родившегося 31 октября 1896 года.

Награды

• орден Св. Станислава 3 ст. 30 августа 1879 г.
• орден Св. Анны 3 ст. 15 мая 1883 г.
• орден Св. Станислава 2 ст. 30 августа 1887 г.
• орден Св. Анны 2 ст. 25 декабря 1890 г.
• орден Св. Владимира 4 ст. 30 августа 1894 г.
• персидский орден Льва и Солнца 3 ст. 24 января 1896 г.
• орден Св. Владимира 3 ст. 6 декабря 1898 г.
• орден Св. Станислава 1 ст. 6 декабря 1903 г.
• орден Св. Анны 1 ст. 1 января 1906 г.
• орден Св. Владимира 2 ст. 6 декабря 1910 г.
• медаль для ношения на груди на Владимирской ленте в память столетия Отечественной войны 1812 г. 30 ноября 1912 г.
• медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых 21 апреля 1913 г.
• орден Белого орла в 1914 г.

Источники

• РГВИА, Ф. 409. П/с 146—722. Л. 10-16 об.
• Список генералам по старшинству. Составлен по 15-е Апреля 1914 года. — Петроград, 1914
• Список генералам по старшинству. Исправлен по 10-е Июля 1916 г. — Петроград, 1916
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2013 Атабеков, Андрей Адамович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [atabekovy.at.ua/ Сайт потомков Атабекова Андрея Адамовича]

Отрывок, характеризующий Атабеков, Андрей Адамович

Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.