Атажукин, Магомед

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Мухаммед Атажукин (Магомед Сидаков) (? — 1745) — кабардинский князь из рода Мисостовых.



Биография

Внук старшего князя-валия Кабарды Мисоста-мирзы Казиева, родоначальника княжеского рода Мисотовых. Будучи старшим племянником князя-валия Кабарды Исламбека Мисостова (17211732), имел большое влияние в Кабарде. Более известен как Магомед Сидаков. Сидак — второе (домашнее) имя его отца.

В 1732 году князь Магомед Атажукин (Сидаков) возглавил кабардинское посольство в Санкт-Петербург. В феврале 1732 года Атажукин имел аудиенцию у вице-канцлера А. И. Остермана, а 5 марта и 2 июля — у российской императрицы Анны Иоанновны (17301740). Ему была вручена грамота к кабардинским князьям с обещанием помощи и защиты от Крымского ханства.

Магомед Атажукин играл заметную роль в баксанской группировке князей Большой Кабарды (князья Атажукины и Мисостовы), о чем свидетельствует прошение в 1743 году кабардинских князей, среди которых и Атажукин, на имя российской императрицы Елизаветы Петровны (17411761). Это прошение князь Магомед Атажукин вручил в Санкт-Петербурге вице-канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину. В ноябре 1743 года Атажукин получил ответ от Коллегии иностранных дел, где сообщалось об удовлетворении всех просьб кабардинцев. Князь Магомед Атажукин был принят новой императрицей России Елизаветой Петровной (28 ноября 1743 года). По её указу за свои дипломатические труды он был награждён золотой и серебряной медалями. Последний раз упоминается в документах за декабрь 1745 года.

Напишите отзыв о статье "Атажукин, Магомед"

Ссылки

  • [adygi.ru/index.php?newsid=10058 Информационный портал Адыги.ru]

Отрывок, характеризующий Атажукин, Магомед

– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.