Нападение на Пёрл-Харбор
| Атака на Пёрл-Харбор. | |||
| Основной конфликт: Вторая мировая война | |||
 Линкор «Аризона» горит после взрыва, вызванного попаданием японской бомбы | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Решительная тактическая победа Японии | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Атака Пёрл-Харбора («Жемчужной гавани») или, по японским источникам, Гавайская операция — внезапное комбинированное нападение японской палубной авиации авианосного соединения вице-адмирала Тюити Нагумо и японских сверхмалых подводных лодок, доставленных к месту атаки подводными лодками Японского императорского флота, на американские военно-морскую и воздушные базы, расположенные в окрестностях Пёрл-Харбора на острове Оаху (Гавайские острова), произошедшее воскресным утром 7 декабря 1941 года.
Атака состояла из двух авиационных налётов, в которой участвовало 353[2] самолёта, вылетевших с 6 японских авианосцев. Итогом нападения стало затопление четырёх линейных кораблей ВМС США (два из которых были восстановлены и возвращены к службе в конце войны), ещё четыре были повреждены. Японцы также потопили или повредили три крейсера, три эсминца, 1 минный заградитель; уничтожили 188—272 самолетов (по разным источникам); человеческие жертвы — 2403 убитых и 1178 раненых. Электростанция, верфь, топливное и торпедное хранилища, пирсы, а также здание главного управления от нападения не пострадали. Японские потери были небольшими: 29 самолётов, 5 малогабаритных подводных лодок вместе с 64 погибшими и 1 взятым в плен военнослужащим.
Атака являлась превентивной мерой против США, направленной на устранение американского военно-морского флота, завоевание господства в воздухе в тихоокеанском регионе и последующего ведения военных действий против Бирмы, Таиланда, западных владений США в Тихом Океане. Этой цели удалось достичь только частично так как современные надводные корабли США — авианосцы — находились в это время в другом месте и не пострадали. Пострадавшие линкоры были устаревших типов, времен Первой мировой войны. К тому же, значение линкоров как основной ударной силы флота в эпоху господства авиации резко снижалось.
В тот же день США объявили войну Японии, тем самым вступив в войну. Из-за нападения, в особенности из-за его характера, общественное мнение в Америке резко изменилось с изоляционистской позиции в середине 1930-х годов до прямого участия в военных действиях. 8 декабря 1941 года Президент США Франклин Рузвельт выступил на объединённом заседании обеих палат Конгресса. Президент потребовал с 7 декабря, «дня, который войдёт в историю как символ позора», объявить войну Японии. Конгресс принял соответствующую резолюцию.
Содержание
Подготовка к войне
Нападение на Пёрл-Харбор было призвано нейтрализовать Тихоокеанский флот США, и, следовательно, защитить завоевания Японии в Малайе и Голландской Ост-Индии, где она искала доступ к природным ресурсам, таким как нефть и каучук. Возможность войны между Японией и Соединёнными Штатами рассматривалась обеими нациями с 1921 года, хотя напряжение начало серьёзно расти лишь с 1931 года, когда произошло вторжение Японии в Маньчжурию. В течение следующего десятилетия Япония продолжала расширять своё влияние в Китае, что привело к полномасштабной войне в 1937 году. Япония потратила много усилий, чтобы изолировать Китай и добиться ресурсонезависимости, достаточной для достижения победы на материке; завоевания на юге должны были помочь этому[3].
С декабря 1937 года такие события, как нападение японцев на американский военный корабль «Панай» и резня в Нанкине (более 200 000 погибших), резко ухудшили общественное мнение о Японии на Западе и увеличили страх японской экспансии[4], что побудило Соединённые Штаты, Великобританию и Францию предоставить Китаю займы на военные поставки.
В 1940 году Япония вторглась во Французский Индокитай, чтобы контролировать поставки в Китай. США остановили поставки в Японию самолётов, металлообрабатывающих станков и авиационного бензина, что было воспринято в Японии как недружественный акт. США не остановили экспорт нефти в Японию, считая, что это будет крайней мерой, учитывая японскую зависимость от американской нефти, и будет воспринято в Японии как провокация[5].
В июле 1941 года, после японской экспансии во Французский Индокитай после падения Франции, США прекратили экспорт нефти в Японию (отчасти из-за новых американских ограничений на внутреннее потребление нефти). Это, в свою очередь, побудило японцев начать захват Голландской Ост-Индии, богатой нефтью. Японцы стояли перед выбором: либо уйти из Китая и потерять лицо, либо захватить источники сырья в европейских колониях Юго-Восточной Азии.
В начале 1941 года президент Франклин Д. Рузвельт перевёл Тихоокеанский флот на Гавайи из Сан-Диего и приказал наращивать военную мощь на Филиппинах в надежде воспрепятствовать японской агрессии на Дальнем Востоке. Так как японское командование (ошибочно) полагало, что любое нападение на британские колонии в Юго-Восточной Азии приведёт к вступлению США в войну, разрушительный превентивный удар казался единственным способом избежать вмешательства ВМС США[6]. Японские стратеги также считали необходимым вторжение на Филиппины. Американский план действий («War Plan Orange») предполагал оборону Филиппин элитными войсками в 40 000 человек. Дуглас Макартур же считал, что ему необходимо в десять раз больше войск, но это не было реализовано[7]. К 1941 году американские стратеги предполагали эвакуацию с Филиппин в начале войны, и распоряжения на этот счёт были даны в конце 1941 года адмиралу Томасу Харту, командиру Азиатского флота[8].
Согласно Джону Костеру определенную роль, возможно, сыграла проведённая в апреле 1941 года операция советской разведки под названием «Снег», в результате которой через очень влиятельного работника министерства финансов США Гарри Декстера Уайта до президента Рузвельта была доведена идея оказать давление на Японию. США потребовали от Японии немедленно прекратить агрессию в Китае, а также нейтрализовать Маньчжоу-го[9].
Предварительное планирование нападения на Пёрл-Харбор с целью защиты продвижения в «Южный ресурсный регион» (японский термин для Голландской Ост-Индии и Юго-Восточной Азии в целом) началось в самом начале 1941 года под эгидой адмирала Исороку Ямамото, тогдашнего командира Объединённого флота Японии[10]. Он получил согласие на формальное планирование и подготовку к атаке от Генерального штаба Императорского флота Японии только после долгих споров с командованием ВМФ, включая угрозу подать в отставку. Полномасштабное планирование велось ранней весной 1941 года в первую очередь капитаном Минору Гэнда. Японские стратеги внимательно изучили британское воздушное нападение на итальянский флот в Таранто в 1940 году. Это было весьма полезным для них при планировании нападения на военно-морские силы США в Пёрл-Харборе[11][12].
Не будет лишним упомянуть, что в 1932-м и 1937-м годах американский флот проводил крупные учения, в ходе которых отрабатывалось нанесение удара самолётами с авианосцев по Пёрл-Харбору. В обоих случаях атаковавшая авиация достигала успеха. Впрочем, американское командование не отнеслось к результатам этих учений достаточно серьёзно, посчитав, что в реальности противник не сможет провести эффективную атаку базы. Японцы же, напротив, оценили идею как весьма перспективную.
В течение следующих нескольких месяцев были обучены пилоты, адаптирована техника и собраны сведения. Несмотря на эти приготовления, план нападения не был утвержден императором Хирохито до 5 ноября, после того как третья из четырёх императорских конференций призвала рассмотреть этот вопрос[13]. Окончательное разрешение не было дано императором до 1 декабря, после того как большинство японских лидеров сообщили ему, что «Нота Халла» «уничтожит плоды китайского инцидента, угрожает Маньчжоу-Го, подрывает японский контроль Кореи»[14].
К концу 1941 года многие наблюдатели считали, что военные действия между США и Японией неизбежны. Опрос Гэллапа незадолго до нападения на Пёрл-Харбор обнаружил, что 52 % американцев ожидали войны с Японией, 27 % не ожидали войны, и 21 % не имели мнения[15]. В то время как тихоокеанские базы и объекты США несколько раз приводились в состояние готовности, американские военные сомневались, что Пёрл-Харбор будет первой мишенью. Они ожидали, что в первую очередь будут атакованы Филиппины. Это предположение было связано с угрозой, которую авиабазы на территории всей страны и военно-морская база в Маниле представляли для морских путей, а также поставок в Японию с юга[16]. Кроме того, они ошибочно полагали, что Япония не в состоянии совершить более чем одну крупную военно-морскую операцию одновременно[17].
Пёрл-Харбор перед нападением
Ещё в середине 1941 г. Рузвельт писал Черчиллю: «Возможно, что я никогда не объявлю войну, а просто начну её. Если бы я попросил конгресс объявить войну, то споры по этому поводу могли бы затянуться там на три месяца».
В начале октября, за два месяца до «внезапного» нападения, советский разведчик Рихард Зорге сообщил в Москву, что Пёрл-Харбор будет атакован в течение 60 дней; эти данные, согласно американским источникам, были доведены Кремлём до сведения Вашингтона.
Из недавно рассекреченных в Америке документов стало известно о встрече, которую германский посланник в Китае Ганс Томсен в середине ноября 1941 г. назначил нью-йоркскому бизнесмену Малколму Ловеллу. Немецкий дипломат, зная о связях этого бизнесмена с Белым домом, рассказал ему о предстоящем японском ударе. В свою очередь, Ловелл немедленно сообщил об этом одному из шефов американской разведки, Уильяму Доновану, который в тот же день передал полученную информацию лично президенту. До нападения на Пёрл-Харбор оставалось менее трех недель.
Вечером 6 декабря в Вашингтоне была перехвачена и расшифрована японская нота — ответ на американский ультиматум 26 ноября. Хотя в пространном документе прямо не говорилось об объявлении войны, весь его смысл и указание точного часа вручения — 1 час дня 7 декабря говорили сами за себя, однако никакого предупреждения на Гавайи, где базировался весь Тихоокеанский флот, послано не было. 6 декабря в 21:30 (по вашингтонскому времени) японская нота была доставлена Рузвельту. Прочитав её, президент заметил: «Это — война».
Главные события 7 декабря 1941 г. разворачивались вокруг о. Форд (Ford Island), небольшого островка в центре Восточного Залива (East Loch) бухты Пёрл-Харбор. На острове располагался аэродром ВМФ, а вокруг находились стоянки кораблей.
У юго-восточного берега о. Форд расположен так называемый «Ряд линкоров» (Battleship Row) — 6 пар массивных бетонных свай, предназначенных для швартовки тяжёлых кораблей. Линкор швартуется одновременно к двум сваям. Борт о борт к нему может пришвартоваться второй корабль.
В момент японской атаки в линкорном ряду находилось 7 из 9 линкоров Тихоокеанского флота США.
За 50 минут до нападения самолёты Японской империи были обнаружены американской РЛС SCR-270, находившейся на севере острова, но американцы посчитали эти самолёты своими, поэтому тревога не поднималась[18].
Японская авиация
Всего на японских авианосцах, участвовавших в атаке на Пёрл-Харбор, базировались самолёты трёх типов, широко известных по кодовым названиям, данным им в американском флоте: истребители «Зеро», торпедоносцы «Кейт» и пикирующие бомбардировщики «Вэл». Краткие характеристики этих самолётов приведены в таблице.
| Тип | Американское название | Скорость, км/ч | Дальность полёта, км | Вооружение | Экипаж | Назначение |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Аити D3A1, тип 99 | Вэл (Val) | 450 | 1400 | 250-кг бомба под фюзеляжем, две 60-кг бомбы под крыльями, три 7,7 мм пулемёта | 2 | Пикирующий бомбардировщик |
| Мицубиси A6M2, модель 11 | Зеро (Zero) | 545 | 1870 | по две 20-мм пушки и 7,7 мм пулемёта, две 60-кг бомбы под крыльями | 1 | Истребитель |
| Накадзима B5N2, тип 97 модель 12 | Кейт (Kate) | 360 | 1100 | 457-мм торпеда или более 500 кг бомб или 800 кг бомба, 7,7 мм пулемёт | 2-3 | Торпедоносец, высотный бомбардировщик |
Самолёты первой волны
| № группы | Авианосец | Кол-во | Планируемые цели |
|---|---|---|---|
| Высотные бомбардировщики «Кейт»
Вооружение: 800-кг бронебойная бомба | |||
| 1в | «Акаги» | 15 | «Мэриленд», «Теннесси», «Зап. Вирджиния» |
| 2в | «Кага» | 14 | «Аризона», «Теннеси», «Зап. Вирджиния» |
| 3в | «Сорю» | 10 | «Невада», «Теннеси», «Зап. Вирджиния» |
| 4в | «Хирю» | 10 | «Аризона», «Калифорния» |
| ВСЕГО: | 49<b> | ||
| Торпедоносцы «Кейт»
Вооружение: авиационная торпеда Mk91 | |||
| 1т | «Акаги» | 12 | «Зап. Вирджиния», «Оклахома», «Калифорния» |
| 2т | «Кага» | 12 | «Зап. Вирджиния», «Оклахома», «Невада» |
| 3т | «Сорю» | 8 | «Юта», «Хелена», «Калифорния», «Релей» |
| 4т | «Хирю» | 8 | «Зап. Вирджиния», «Оклахома», «Хелена» |
| ВСЕГО: | 40 | ||
| Пикирующие бомбардировщики «Вэл»
Вооружение: 250-кг авиационная бомба | |||
| 1п | «Сёкаку» | 26 | Хикэм |
| 2п | «Дзуйкаку» | 25 | Уэллер |
| ВСЕГО: | 51 | ||
| Истребители «Зеро»
Вооружение: 20-мм пушка и 7-мм пулемёты | |||
| 1и | «Акаги» | 9 | Хикэм, Эва, о. Форд |
| 2и | «Кага» | 9 | Хикэм, о. Форд |
| 3и | «Сорю» | 8 | Уэллер, Эва, самолеты на м. Барберс |
| 4и | «Хирю» | 6 | Уэллер, Эва, самолеты на м. Барберс |
| 5и | «Сёкаку» | 6 | Канэохе, Беллоуз |
| 6и | «Дзуйкаку» | 5 | Канэохе |
| ВСЕГО: | 43 | ||
| ВСЕГО в первой волне: | 183 | ||
Примечание. Номера групп условные, для обозначения на схемах.
Самолёты второй волны
| № группы | Авианосец | Кол-во | Планируемые цели |
|---|---|---|---|
| Высотные бомбардировщики «Кейт»
Вооружение: 250-кг авиабомба и 6 60-кг авиабомб | |||
| 1в | «Сёкаку» | 9 | База гидросамолётов о. Форд |
| 2в | «Сёкаку» | 18 | Канэохе |
| 3в | «Дзуйкаку» | 27 | Хикэм |
| ВСЕГО: | <b>54<b> | ||
| Пикирующие бомбардировщики «Вэл»
Вооружение: 250-кг авиационная бомба | |||
| 1п | «Акаги» | 18 | Танкер «Неошо», о. Форд, «Мэриленд» |
| 2п | «Дзуйкаку» | 17 | Верфь ВМФ |
| 3п | «Сорю» | 17 | Верфь ВМФ, доки, линкоры |
| 4п | «Кага» | 26 | Верфь ВМФ, доки, линкоры |
| ВСЕГО: | 78 | ||
| Истребители «Зеро»
Вооружение: 20-мм пушка | |||
| 1и | «Акаги» | 9 | Аэродром Хикэм |
| 2и | «Кага» | 9 | Аэродромы Хикэм, о. Форд, Уэллер |
| 3и | «Сорю» | 9 | Аэродром Канэохе |
| 4и | «Хирю» | 8 | Аэродромы Канэохе, Боллоуз |
| ВСЕГО: | 35 | ||
| ВСЕГО во второй волне: | 167 | ||
Примечание. Номера групп условные, для обозначения на схемах.
|
|
|
| Надпечатка Гавайи на долларах США после атаки Пёрл-Харбора на случай оккупации островов Японией. 1942 |
Нападение японского флота
26 ноября 1941 года ударное соединение японского императорского флота под командованием вице-адмирала Тюити Нагумо по приказу командующего флота Исороку Ямамото покинуло базу в заливе Хитокаппу (ныне — залив Касатка) на острове Итуруп (Курильские острова) и направилось к Пёрл-Харбору. Японское соединение включало шесть авианосцев: «Акаги», «Кага», «Хирю», «Сорю», «Сёкаку» и «Дзуйкаку», на которых размещался 414 самолётов, в том числе истребители, торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики. Эскорт авианосцев составляли 2 линкора, 2 тяжёлых и 1 лёгкий крейсер и 9 эсминцев (ещё 2 эсминца отделились ранее для проведения отдельной операции по обстрелу атолла Мидуэй). В операции против Оаху также участвовали 6 подводных лодок, доставивших к месту атаки карликовые подводные лодки и позже патрулирующих вокруг Гавайских островов.
Целью нападения на Пёрл-Харбор являлась нейтрализация тихоокеанского флота США для того, чтобы обеспечить свободу действий японской армии и флота в юго-восточной Азии. Этой цели не удалось достичь, так как современные типы судов тихоокеанского флота — авианосцы и подводные лодки — не пострадали. Из находившихся на стоянке в Пёрл-Харборе 8 американских линкоров, в основном устаревших, времен первой мировой войны, были безвозвратно потеряны «Аризона» (взорвался боезапас) и «Оклахома» (перевернулся, поднят и отправлен на утилизацию). «Пенсильвания» и «Мэриленд» получили незначительные повреждения и вернулись в строй в конце месяца. «Теннесси» и «Невада» получили более серьезные повреждения и были отремонтированы к февралю и октябрю 1942 года соответственно. «Калифорния» и «Западная Вирджиния» были восстановлены только к 1944 году.
Утром 7 декабря самолёты с японских авианосцев нанесли удары по аэродромам на острове Оаху и по кораблям, стоявшим на якоре в гавани Пёрл-Харбор. Момент для нападения был выбран самый удобный — это было воскресенье, часть команд и личного состава батарей береговой обороны были в увольнительных. Из 32 батарей береговой обороны только 8 открыли огонь по нападавшим, из них 4 были быстро подавлены. В результате нападения было потоплено 4 линкора, 2 эсминца, 1 минный заградитель. Ещё 4 линейных корабля, 3 лёгких крейсера и 1 эсминец получили повреждения. Потери американской авиации составили 188 самолётов уничтоженными, ещё 159 были тяжело повреждены. 2403 американца были убиты (из них 1102 на борту взорвавшегося линкора «Аризона») и 1178 были ранены[19]. Японцы потеряли 29 самолётов, ещё 74 было повреждено[19]. Были потеряны вследствие различных причин 5 сверхмалых подводных лодок[20]. Потери в людях составили 64 человека погибшими (55 лётчиков, 9 подводников)[21]. Ещё один — лейтенант Кадзуо Сакамаки — был взят в плен. Его прибило к берегу после того, как его сверхмалая подводная лодка наскочила на риф.
См. также
- Рейд Дулиттла
- Интернирование японцев в США
- Уолтерс, Джордж
- Похожие события: Атака Таранто, Бомбардировка Бари
Напишите отзыв о статье "Нападение на Пёрл-Харбор"
Примечания
- ↑ Линкоры Западная Вирджиния (BB-48) и Калифорния (BB-44) были потоплены в Пёрл-Харборе, а впоследствии подняты и возвращены в строй
- ↑ Parillo 2006, С. 288
- ↑ Barnhart, Michael A. (1987), [books.google.com/books?id=q6hgAAAAIAAJ Japan prepares for total war: the search for economic security, 1919–1941], Cornell University Press, ISBN 978-0-8014-1915-7, <books.google.com/books?id=q6hgAAAAIAAJ>
- ↑ Werner Gruhl (2007). [books.google.com/books?id=ow5Wlmu9MPQC&pg=PA39&dq&hl=en#v=onepage&q=&f=false Imperial Japan’s World War Two, 1931—1945]. Transaction Publishers. p.39. ISBN 978-0-7658-0352-8
- ↑ [www.ibiblio.org/pha/paw/Peace%20and%20War.html "Document text"], [www.ibiblio.org/pha/paw/ Peace and War, United States Foreign Policy 1931–1941], Washington D.C.: United States Government Printing Office, 1943, <www.ibiblio.org/pha/paw/Peace%20and%20War.html>. Проверено 8 декабря 2007.
- ↑ Peattie, Mark R. & Evans, David C. (1997), [books.google.com/?id=ogwJAAAACAAJ Kaigun: Strategy, Tactics, and Technology in the Imperial Japanese Navy], Naval Institute Press, ISBN 0-87021-192-7, <books.google.com/?id=ogwJAAAACAAJ>
- ↑ William Chalek (2002), [books.google.com/books?id=30KUgALzEF8C&pg=PA45 "8. War Plan Orange"], [books.google.com/books?id=30KUgALzEF8C Guest of the Emperor], iUniverse, сс. 45–52, ISBN 978-0-595-23996-2, <books.google.com/books?id=30KUgALzEF8C&pg=PA45>
- ↑ Edward S. Miller (2007), [books.google.com/books?id=uZ0Bw4c8vKwC War Plan Orange: The U.S. Strategy to Defeat Japan, 1897–1945], Naval Institute Press, сс. [books.google.com/books?id=uZ0Bw4c8vKwC&pg=PA63 63], ISBN 978-1-59114-500-4, <books.google.com/books?id=uZ0Bw4c8vKwC>
- ↑ [nation.time.com/2012/12/07/pearl-harbor-2-0/ John Koster. Pearl Harbor 2.0]
- ↑ Gailey, Harry A. (1997), War in the Pacific: From Pearl Harbor to Tokyo Bay, Presidio, ISBN 0-89141-616-1
- ↑ Borch, Frederic L. & Martinez, Daniel (2005), [books.google.com/books?id=7jQfiAmaX9IC Kimmel, Short, and Pearl Harbor: the final report revealed], Naval Institute Press, ISBN 978-1-59114-090-0, <books.google.com/books?id=7jQfiAmaX9IC>
- ↑ Hellions of the Deep: The Development of American Torpedoes in World War II. By Robert Gannon, Published by Penn State Press, 1996, page 49.ISBN 0-271-01508-X
- ↑ Wetzler, Peter (1998), [books.google.com/books?id=BWqEkwH1KRMC Hirohito and war: imperial tradition and military decision making in prewar Japan], University of Hawaii Press, ISBN 978-0-8248-1925-5, <books.google.com/books?id=BWqEkwH1KRMC>
- ↑ Bix, Herbert P. (2000), [books.google.com/books?id=FP2mPwAACAAJ Hirohito and the Making of Modern Japan], Diane Pub Co, ISBN 978-0-7567-5780-9, <books.google.com/books?id=FP2mPwAACAAJ>
- ↑ The Canadian Institute of Public Opinion. [news.google.com/newspapers?id=RPcuAAAAIBAJ&sjid=s9sFAAAAIBAJ&pg=5721%2C1471377 Gallup Poll Found 52p.c. of Americans Expected War], Ottawa Citizen (8 декабря 1941), стр. 1. Проверено 28 ноября 2011.
- ↑ Noted by Arthur MacArthur in the 1890s. Manchester, William. American Caesar
- ↑ Peattie & Evans, Kaigun
- ↑ Яковлев Н. Н. Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года. Быль и небыль. — М.: Политиздат, 1988. — С. 72-73. — 286 с. — 100 000 экз.
- ↑ 1 2 [www.solarnavigator.net/history/pearl_harbour.htm PEARL HARBOUR ATTACK — 7 December 1941]
- ↑ Zimm A. Attack on Pearl Harbor: Strategy, Combat, Myths, Deceptions, Casemate Publishers, 2013 ISBN 9781612001975
- ↑ Martin Gilbert. The Second World War (1989). P. 272.
Литература
- Бубнов А. Д., контр-адмирал. Стратегия подготовки Японии к войне на Тихом океане (на сербохорватском языке?) // [Бизерта]. Морской сборник. 1921. № 7.
- Головин Н. Н., генерал-лейтенант, Бубнов А. Д., контр-адмирал. Стратегия американо-японской войны./Предисловие К. Радека. — Москва: Военный вестник, 1925.
- Кампании войны на Тихом океане. Материалы комиссии по изучению стратегических бомбардировок авиации Соединённых Штатов / Перевод с английского под ред. адмирала флота Советского Союза Исакова И.С.. — М.: Воениздат, 1956. — 558 с.
- Пёрл-Харбор. Ред. Н. Аничкин. — М.: Эксмо, 2010. — ISBN 978-5-699-39244-5
- [militera.lib.ru/research/lord1/ Лорд Уолтер. День позора]
- [militera.lib.ru/research/yakovlev_nn/index.html Яковлев Н. Н. Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года. Быль и небыль. — Москва: Политиздат, 1988.]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AirWar/44/index.htm Пёрл-Харбор: Япония наносит удар]
- [militera.lib.ru/research/turk/index.html Тюрк Г. Тора-тора-тора! — 1969]
Ссылки
- [rutube.ru/video/e2b1ca6f3779ebd9b93ea0a16373b92d/ 22 июня по-японски или американская Цусима] ([www.intellect-video.com/1088/CHas-istiny--22-iyunya-po-yaponski-ili-amerikanskaya-TSusima-online/ копия])
- [tsushima.su/RU/warsru/ww2/war-ww2-at-sea-pacific/war-ww2-at-sea-pacific-ph Фотографии налёта на Пёрл-Харбор]
- [www.history.navy.mil/faqs/faq66-1.htm The Pearl Harbor Attack, 7 December 1941]
- [www.navsource.org/Naval/index.html Pearl Harbor Pages]
- Буранок С. О. Пёрл-Харбор в оценках военно-политических деятелей США 1941—1945 гг. — Самара: Ас Гард, 2009. — 238 с. — ISBN 978-5-91715-033-8
- Буранок С. О. Трагедия в Пёрл-Харборе и американская пресса // Новая и новейшая история. 2010. № 5. — М.: Наука, 2010. — С. 210—220.
- Буранок С. О. «Доклад о действиях 7 декабря 1941» адмирала Х. Киммеля: исследование, публикация текста и перевод. — Самара: Ас Гард, 2011. — 156 с. — ISBN 978-5-425-90027-2
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Parillo 2006 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Нападение на Пёрл-Харбор
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
