Атака титанов (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Атака титанов
進撃の巨人
Жанр

фантастика
драма

Режиссёр

Синдзи Хигути

Продюсер

Юдзи Исида
Гэнки Кавамура

Автор
сценария

Хадзимэ Исаяма
Юсуке Ватанабэ
Томохиро Матияма

Оператор

Сёдзи Эхара

Композитор

Сиро Сагису
Сиро Васидзу

Кинокомпания

Toho Pictures[1]

Страна

Япония Япония

Язык

японский

Год

2015

IMDb

ID 2072230

К:Фильмы 2015 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Атака титанов» — японский художественный фильм, выпущенный на основе одноименной манги Хадзимэ Исаямы «Атака титанов». Фильм будет разделён на две части, первая часть выпущена в Японии 1 августа 2015 года, а вторая часть, под названием «Атака титанов: Конец света» (яп. 進撃の巨人 エンド オブ ザ ワールド Shingeki no Kyojin: Endo obu za Wārudo), 19 сентября 2015 года.





Описание

Сотни лет назад самым страшным кошмаром людей были Титаны, появившиеся неизвестно откуда. Человечество было для исполинов всего лишь кормом. Когда люди возвели вокруг своих городов Стены Мария, Роза и Сина, жизнь изменилась — в ней появились покой и беззаботность. Как оказалось, лишь на время.

Главные герои: Эрен Йегер, Микаса Аккерман, Армин Арлерт — первые, кто встретили Колосса — гигантского титана, что ударом ноги проделал дыру в стене, в которую проникли гиганты, что век жаждали крови. Эрен теряет Микасу, которая, защищая младенца, осталась один на один с Титаном.

Армин и Эрен ушли к стене Роза и записались в армию, которые единственные в своем роде могут убивать титанов с помощью У.П.М. Множество тайн и загадок, предательства, крови, пролитой зря...

Актёры

  • Харума Миура - Эрен Йегер [2]
  • Кико Мидзухара - Микаса Аккерман[2]
  • Каната Хонго - Армин Арлерт[2]
  • Хироки Хасегава - Сикисима[2]
  • Такахиро Миура - Жан Кирштейн[2]
  • Нанами Сакураба - Саша Брауз[2]
  • Satoru Matsuo - Саннаги[2]
  • Shu Watanabe - Фукуси[3]
  • Аямэ Мисаки - Хиана[3]
  • Рина Такеда - Лил[3]
  • Сатоми Исихара - Ханджи[2]
  • Пьер Таки - Соуда[2]
  • Дзюн Кунимура - Кубал[2]

Напишите отзыв о статье "Атака титанов (фильм)"

Примечания

  1. Chen, Piera. [www.hollywoodreporter.com/review/attack-titan-shingeki-no-kyojin-816528 'Attack on Titan' ('Shingeki no Kyojin'): Film Review], The Hollywood Reporter (August 20, 2015).
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [mannysplace23.files.wordpress.com/2015/06/attack-on-titan-live-action-cast.jpeg Official Character Posters]. Toho. Проверено 16 августа 2015.
  3. 1 2 3 [www.cityonfire.com/wp-content/uploads/2014/11/caolllage1.jpg Official Character Posters]. Toho. Проверено 17 августа 2015.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Атака титанов (фильм)

Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.