Атаров, Николай Сергеевич

Николай Сергеевич Атаров
Дата рождения:	25 августа 1907(1907-08-25)
Место рождения:	Владикавказ
Дата смерти:	12 сентября 1978(1978-09-12) (71 год)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	писатель
Годы творчества:	1936—1971
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	проза, повесть
Язык произведений:	русский
Награды:

Николай Сергеевич Атаров (25 августа 1907 — 12 сентября 1978) — русский советский прозаик.

Биография

В 1928 окончил литературный факультет Горского педагогического института, в 1930 Высшие курсы усовершенствования преподавателей искусствоведения в Ленинграде.

С 1930 Атаров работал в журнале «Наши достижения», а с 1936 выступал также как автор рассказов. В 1937 вышла его первая повесть «Начальник малых рек». С 1940 член СП СССР. Во время войны был фронтовым корреспондентом.

С 1947 член КПСС. В 1948—1956 Атаров входил в редколлегию «Литературной газеты». В 1955—1956 Атаров был первым главным редактором журнала «Москва», но лишился этой должности после критики за отход от партийной линии.

В простых, непритязательных рассказах Атарова, действие которых происходит большей частью в наши дни, ощущается стремление автора к психологизации. Серьёзную полемику вызвала его убедительно написанная «Повесть о первой любви» (1954), в которой он описывает первую чистую школьную любовь под угрозой грязного мещанского руководства школы и комсомола. Атаров способствовал этой повестью возрождению русской литературы после смерти Сталина, не только избрав любовь в качестве центральной темы, но и отказавшись от положительного героя и розового оптимизма. В повести «А я люблю лошадь» (1970) Атаров ведет рассказ от лица ребенка в маленьком городке, показывая как ребенок страдает, не находя любви в семье, и ищет утешения в любви к животным. В критических статьях Атарова (в частности, о В. Гроссмане, В. Катаеве, К. Паустовском) ощущается понимание ценности подлинной литературы.

Похоронен вместе с женой в Москве на Донском кладбище (колумбарий).

Семья

• Жена: Магдалина Зиновьевна Дальцева (1907—1984)
• Дочь: Ксения Николаевна Атарова (род. 1943)

Книги

Начальник малых рек, 1937

• Настоящее время, 1939
• Дворец Советов, М., 1940
• Магистральная горка, 1953
• Смерть под псевдонимом, 1957
• Повесть о первой любви, 1959 (по произведению снят одноименный фильм)
• Не хочу быть маленьким, 1967
• А я люблю лошадь, 1970 (по мотивам повести снят фильм «Хомут для Маркиза»)
• Три версты березовой аллеи, 1971
• Дальняя дорога. М. 1977.

Литература

• Писатели Москвы — участники Великой Отечественной войны. — М., 1997. — С. 30.
• Атарова К. Н. Вчерашний день: Вокруг семьи Атаровых — Дальцевых: Воспоминания. Записные книжки. Дневники. Письма. Фотоархив / Ксения Атарова. — М.: Радуга, 2001. — 424 с. — (Сквозь призму времени). — 3100 экз. — ISBN 5-05-005289-0.

Ссылки

• [bozaboza.narod.ru/atarov.html «…Где дремлют мёртвые…»]

Отрывок, характеризующий Атаров, Николай Сергеевич

Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.