Аткинс, Анна
| Анна Аткинс | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Известна как: |
ботаник, иллюстратор, одна из первых женщин-фотографов |
Анна Аткинс, урожд. Анна Чилдрен (англ. Anna Atkins; 16 марта 1799, Тонбридж, Кент — 9 июня 1871, Халстед, Кент, Великобритания) — английская учёная, ботаник и иллюстратор, одна из первых женщин-фотографов. А. Аткинс первой выпустила книгу, иллюстрированную исключительно фотографиями.
Содержание
Жизнь и творчество
Анна Аткинс была единственным ребёнком учёного, члена Королевского научного общества Джона Джорджа Чилдрена, занимавшегося преимущественно химией, минералогией и зоологией, и именем которого назван минерал чилдренит и вид питонов Antaresia childreni. Мать девочки умерла при её рождении. Увлечение научной деятельностью передалось Анне от отца. Она также охотно изучала рисование и различные художественные техники (например, литографию). В 1823 году она создала 200 иллюстраций для сделанного её отцом перевода одного из трудов Ламарка. В 1825 году А. Чилдрен выходит замуж за крупного землевладельца Джона П. Аткинса. Детей в этом браке у неё не было.
Анна и её отец были дружны с физиком сэром Джоном Гершелем, открывшим в 1839 году фототехнику цианотипии. В течение одного года Анна в совершенстве овладела этим новым методом и могла использовать его для создания изображений различных научных явлений и объектов. Основываясь на работе У. Г. Гарвея Manual of British Algae (1841), она выпускает свой альбом фотографий Британские водоросли: цианотипные оттиски (British Algae: Cyanotype Impressions), в котором впервые были иллюстрациями даны изображения, сделанные на основе фотографической технологии. Всего изготовлено было 12 экземпляров этой книги-альбома, один из которых ныне хранится в Национальном музее СМИ в Брадфорде. Этому первому выпуску в период с 1843 по 1853 следовали в продолжение ещё 12 других. За это время А.Аткинс создала 389 озаглавленных цианотипных фотограмм с дополнительными листами научных пояснений к ним. В 1854 году выходит в свет ещё одна книга по ботанике А.Аткинс, иллюстрированная её фотоработами — Cyanotypes of British and Foreign Flowering Plants and Ferns.
Работы А.Аткинс, как и цианотипический метод Гершеля, после кратковременного интереса в середине XIX века были забыты и вновь открыты уже в ХХ столетии, когда нашли новое применение (в частности, в строительном черчении).
Сочинения
- 1843/44: British Algae: Cyanotype Impressions
- 1852: The Perils of Fashion
- 1843—1853: British Algae in parts
- 1853: Memoir Of J G Children
- 1854: Cyanotypes of British and Foreign Flowering Plants and Ferns
- 1859: Murder Will Out
- 1863: A Page from the Peerage
Напишите отзыв о статье "Аткинс, Анна"
Литература
- Larry J. Schaaf: Sun gardens: Victorian photograms by Anna Atkins. Aperture, New York 1985, ISBN 0-89381-203-X
Галерея
- Anna Atkins algae cyanotype.jpg
- Anna Atkins woodhorsetail cyanotype.jpg
- Anna Atkins Cystoseira granulata.jpg
- Anna Atkins Laminaria digitata.jpg
- Anna Atkins Himanthalia lorea.jpg
- Anna Atkins (1799-1871) Ceylon,1850 SFMOMA.jpg
Отрывок, характеризующий Аткинс, Анна
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
