Аткинс, Родни

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Родни Аткинс
Rodney Atkins
Основная информация
Полное имя

Родни Аллан Аткинс(Rodney Allan Atkins)

Дата рождения

28 марта 1969(1969-03-28) (55 лет)

Место рождения

Ноксвилл, Теннесси, США

Годы активности

1996-по наст. время

Страна

США США

Жанры

Кантри

Лейблы

Curb Records

[www.rodneyatkins.com/ neyatkins.com]

Родни Аткинс (англ. Rodney Atkins, род. 28 марта 1969) — американский кантри исполнитель.





Биография

Родни Аткинс родился в Ноксвилле, штат Теннесси. Его семья часто переезжала, в конце концов поселившись в Claiborne County, Теннесси. Родни Аткинс учился в средней школе в Powell Valley High. В старших классах Аткинс играл на гитаре на различных мероприятиях и фестивалях. Он учился в колледже Tennessee Tech в Cookeville, Теннесси, где подружился с авторами песен и вскоре начал писать сам. В середине 1990-х годов Аткинс переехал в Нэшвиль, штат Теннесси, чтобы продолжить музыкальную карьеру.

Дискография

Студийные альбомы

  • Honesty (2003)
  • If You’re Going Through Hell (2006)
  • It’s America (2009)
  • Take a Back Road (2011)

Синглы, занявшие первое место

  • «If You’re Going Through Hell (Before the Devil Even Knows)» (2006)
  • «Watching You» (2007)
  • «These Are My People» (2007)
  • «Cleaning This Gun (Come On In Boy)» (2008)
  • «It’s America» (2009)
  • «Take a Back Road» (2011)

Напишите отзыв о статье "Аткинс, Родни"

Ссылки

  • [www.rodneyatkins.com/ Официальный сайт]


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Аткинс, Родни


Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.