Атлантический вал

«Атлантический вал» (нем. Atlantikwall) — система долговременных и полевых укреплений длиной свыше 5000 км, созданная германской армией в 1940—1944 годах после разгрома Франции вдоль европейского побережья Атлантики от Норвегии и Дании до границы с Испанией с целью предотвращения вторжения Союзников на континент.

Строительство было рассчитано на 8 лет, началось фактически в 1942 году и к концу 1943 года было выполнено лишь на 20 %.

Главным инженером, разработавшим систему укреплений и руководившим её строительством, стал Фриц Тодт, ранее разработавший Западный вал на границе между Францией и Германией.

Укрепления возводили рабочие, насильственно доставленные сюда с оккупированных территорий. Все они трудились под эгидой так называемой организации Тодта. Использовался также труд строительных батальонов, укомплектованных военнопленными, и солдат регулярной армии. К концу 1943 года на строительстве вала было занято до полумиллиона человек.

В начале 1944 года фельдмаршалу Эрвину Роммелю было поручено усовершенствовать систему укреплений. Под его руководством вдоль побережья и в некоторых районах в глубине были построены железобетонные доты для размещения пулемётов, противотанковых орудий и лёгкой артиллерии. На самих побережьях были установлены минные поля и противотанковые заграждения (противотанковые ежи, мины и надолбы), а в воде у побережья — морские мины и подводные заграждения. На лугах, пригодных для высадки воздушного десанта на планёрах, вкапывалась через каждые 30 метров «Спаржа Роммеля» (Rommelspargel)— бревна, к которым зачастую прикреплялись мины.

«Атлантический вал» представлял собой линейную систему укреплений практически без эшелонирования в глубину. Глубина обороны составляла 2-4 км (Для сравнения — Линия Зигфрида по этому показателю имела 35-100 км, Линия Маннергейма 90 км.) Имелись слабо укреплённые участки, что и стало причиной её сравнительно быстрого прорыва в ходе вторжения англо-американских сил.

Для защиты от боевых кораблей на побережье были выстроены береговые батареи, на вооружении которых состояло 28 различных артиллерийских систем, многие из которых были трофейными. К лету 1944 года часть батарей еще не были укреплена, и по приказу Роммеля они были отведены вглубь берега.

Относительно хорошо были укреплены районы бельгийского побережья, Па-де-Кале (на 68 % от планируемого), мыс Гри-не, устье реки Сены, острова Гернси и Джерси, города Брест и Лорьян; здесь же располагались подвижные резервы.

На побережье Нормандии находились слабые гарнизоны, имелись лишь наблюдательные и командные пункты, по одной артиллерийской батарее на 20 км береговой линии.

Укрепления побережья Ла-Манша

Особенное внимание немцы уделяли укреплению берегов Па-де-Кале, расположенных ближе всего к Англии. Пролив Па-де-Кале оборонялся береговыми батареями из орудий особой мощности:

• Lindemann («Эрнст Линдеман») — три орудия 40 cm SKC/34 калибра 406 мм (16 дюймов) близ Sangatte
• Todt («Тодт») — четыре орудия 38 cm SKC-34 калибра 380 мм (15 дюймов) в Audinghen
• Großer Kurfürst (Великий Курфюрст) — четыре орудия калибра 280 мм (11 дюймов) на мысе Гри-Не
• Friedrich August (Фридрих-Август) — три орудия калибра 305 мм (12 дюймов) в Wimereux

Количество войск, размещённых для обороны «Атлантического вала», было недостаточным: от устья Шельды до устья Сены на протяжении 700 км располагалась 15-я армия в составе 14 дивизий, от устья Сены до устья Луары на 1600 км — 7-я армия в составе 8 дивизий.

Боеспособность дивизий была низкой. В целом «Атлантический вал» не оправдал надежд немецкого командования, хотя и позволял в 1940—1944 обеспечивать прикрытие Западного фронта незначительными второстепенными войсками, а основные силы использовать на советско-германском фронте.

Атлантический вал широко рекламировался нацистской пропагандой как неприступный. Якобы переоценка его возможностей правительствами стран-участниц антигитлеровской коалиции привела в определённой степени к задержке открытия второго фронта.

См. также

• Грузинское восстание на острове Тексел
• Вторая мировая война
• Раверсейде (музейный комплекс)
• Альпийский вал

Ссылки

• [www.bunkerblog.eu/ BunkerBlog]: All about German fortifications 1933—1945
• [www.bunkersite.com/ Bunkersite.com]: About bunkers built by the Germans during 1933—1945 in the whole of Europe
• [www.atlantikwall.net/ Atlantikwall.net]
• [search.eb.com/normandy/articles/Atlantic_Wall.html Britannica Online]
• [www.museumscenterhanstholm.dk Museumscenter Hanstholm]

• [www.bunkerpictures.nl/ Bunker Pictures — Pictures, locations, information about bunkers from WW2, The Atlantikwall and the Cold War]

Источники

• Роберт Белицки. Нормандия, 1944. Перевод с польского. М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. ISBN 5-17-014476-8

Отрывок, характеризующий Атлантический вал

– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.