Аттанасио, Орацио

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Орацио Пьетро Аттанасио
Orazio Pietro Attanasio
Дата рождения:

31 октября 1959(1959-10-31) (64 года)

Место рождения:

Неаполь, Италия

Страна:

Великобритания

Научная сфера:

экономика

Альма-матер:

Болонский университет

Орацио Пьетро Аттанасио (итал. Orazio Pietro Attanasio; род. 31 октября 1959, Неаполь) — итальянский и английский экономист.

Окончил Болонский университет (1982). Магистр (1984) и доктор философии (1988) Лондонской школы экономики. Преподавал в Стэнфордском (1988-94) и Болонском (1994-95) университетах, а также в Университетском колледже (Лондон; с 1995). Член Британской академии (с 2004).



Основные произведения

  • «Сбережения домохозяйств в Восточной Азии и Латинской Америке: неравенство, демография и всё такое» (англ. Household Saving in East Asia and Latin America: Inequality, Demographics and All That, 2000, в соавторстве с М. Шекели) // Annual World Bank Conference on Development Economics. — Washington DC: The World Bank, 2000.
  • (December 2003) «Pension Wealth and Household Saving: Evidence from Pension Reforms in the United Kingdom». American Economic Review 93 (5): 1499–1521. DOI:10.1257/000282803322655419.

Напишите отзыв о статье "Аттанасио, Орацио"

Ссылки

  • [www.ifs.org.uk/people.php?person_id=13 Страница О. П. Аттанасио на сайте Института фискальных исследований]
  • [www.homepages.ucl.ac.uk/~uctpjrt/index.htm Homepage at UCL]
  • [www.ucl.ac.uk/economics/news-library/may13/attanasio13may13 Orazio Attanasio appointed as Jeremy Bentham Chair of Economics]


Отрывок, характеризующий Аттанасио, Орацио

– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.