Аттерберг, Курт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Курт Магнус А́ттерберг
швед. Kurt Magnus Atterberg
Основная информация
Дата рождения

12 декабря 1887(1887-12-12)

Место рождения

Гётеборг

Дата смерти

15 февраля 1974(1974-02-15) (86 лет)

Место смерти

Стокгольм

Профессии

композитор, дирижёр, музыкальный критик

Жанры

классическая музыка

Курт Магнус А́ттерберг (швед. Kurt Magnus Atterberg; 12 декабря 1887, Гётеборг — 15 февраля 1974, Стокгольм) — шведский композитор, дирижёр и музыкальный критик.





Биография

Начал учиться музыке с освоения виолончели, однако систематическое образование получил как инженер и после окончания Королевского технологического института на протяжении большей части жизни (1912—1968) работал в Шведском управлении патентов и регистрации (с 1936 года — в должности начальника отдела). В 1908 году Аттерберг опубликовал своё первое сочинение, Рапсодию для фортепиано с оркестром, и лишь после этого в 1910—1911 гг. прошёл формальный курс композиции в Стокгольмской консерватории у Андреаса Халлена.

Тем не менее, творчество Аттерберга достаточно рано встретило признание. В 1919 году его скрипичный концерт был впервые исполнен Альмой Муди с Берлинским филармоническим оркестром под руководством Макса фон Шиллингса, а в 1922 в Германии состоялись премьеры его Третьей и Четвёртой симфоний. В 1924 году он стал одним из соучредителей Шведского общества композиторов, в 1926 был избран членом Шведской академии музыки (в 1940—1953 гг. он занимал пост её секретаря). В 1928 году Аттерберг добился наибольшего международного успеха: звукозаписывающая фирма Columbia к 100-летию смерти Франца Шуберта объявила конкурс на лучшую симфонию, вдохновлённую «Неоконченной симфонией» Шуберта, и Аттерберг стал его победителем со своей Шестой симфонией, выиграв денежный приз в 10 000 долларов (за симфонией закрепилось несколько ироническое прозвание «Долларовая симфония» (швед. Dollarsymfonin), а музыковед Иван Соллертинский, в рамках антибуржуазного обличения текущего состояния западной музыки, охарактеризовал её как эпигонскую[1]).

Аттербергу принадлежат пять опер, три балета, театральная музыка (в том числе к таким пьесам, как «Сестра Беатриса», «Антоний и Клеопатра», «Буря»), девять симфоний, девять оркестровых сюит и многое другое.

Как дирижёр Аттерберг в 1916—1922 гг. возглавлял оркестр Королевского драматического театра в Стокгольме, в дальнейшем же дирижировал преимущественно собственными сочинениями. В 1919—1957 гг. он активно выступал как музыкальный критик в газете Stockholms-Tidningen. В 1938—1943 гг. был активным деятелем Шведско-немецкого общества.

Симфоническое наследие

Подобно Шуберту, Бетховену, Брукнеру, Дворжаку и Малеру, Аттерберг как симфонист не смог преодолеть «заколдованный рубеж девятой симфонии». Его девять симфоний вошли в золотой фонд скандинавской музыки. Главной особенностью музыкального языка шведского композитора является его мелодичность, свойственная русским композиторам, на музыкальные традиции которых он во многом опирался. Определяя свои творческие ориентиры, Аттерберг говорил:

Русские композиторы, а также Брамс и Регер, — вот настоящие идеалы для меня.

В духе романтизма второй половины XIX века написаны Симфония № 1 (1910) и Симфония № 2 (1913). В Симфонии № 3 (1916), которая носит название «Картины западного побережья», Аттерберг, мастерски используя изобразительные возможности оркестра, рисует прекрасные ландшафты и пейзажи родины. Виртуозные партии флейты можно услышать в Симфонии № 4 «Piccola» (1918). Симфония № 5 (1922) полна драматического накала и трагизма. Симфония № 6 (1925) и Симфония № 7 «Романтическая» (1942) наиболее полно отражают мироощущение автора и являют собой пример авторского кредо композитора, для которого романтизм на протяжении всей жизни оставался творческим принципом. Симфония № 8 (1945) вновь полна трагизма и экспрессии и по духу близка Симфонии № 5. Авторским завещанием является Симфония № 9 — «Sinfonia visionaria», написанная для солистов, хора и оркестра.

Основные произведения

  • Symphony No.1 in B minor, op.3 (1910)
  • Symphony No.2 in F major, op.6 (1913)
  • Symphony No.3 West Coast Pictures in D major, op.10 (1916)
  • Symphony No.4 Piccola in G minor, op.14 (1918)
  • Symphony No.5 Funebre in D minor, op.20 (1922)
  • Symphony No.6 in C major, op.31 (1928)
  • Symphony No.7 Romantic, op.45 (1942)
  • Symphony No.8, op.48 (1945)
  • Symphony No.9 Visionaria, op.54
  • Symphonic Poem Aelven (The River), op.33
  • Piano concerto, op.37 (1935)
  • Violin concerto, op.7 (1913)
  • Cello concerto, op.21 (1922)
  • Horn Concerto, op.28 (1926)

Напишите отзыв о статье "Аттерберг, Курт"

Примечания

  1. [justlife.narod.ru/sollertinsky/sollert_mahler_01.htm И. Соллертинский. Густав Малер] — Л.: МузГИЗ, 1932.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Аттерберг, Курт

– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.