Атуа (округ)

Эта статья — об округе Самоа. Об одноимённом понятии из полинезийской мифологии см. Атуа.

Атуа
самоан. Atua

Страна	Самоа
Статус	Округ
Административный центр	Луфилуфи
Население (2011)	21 928 (2-е место)
Плотность	53,09 чел./км² (4-е место)
Площадь	413 км² (3-е место)
Часовой пояс	UTC-13
Код ISO 3166-2	WS-AT

Ату́а (самоан. Atua) — самый древний административный округ Самоа: в своё время он охватывал острова Уполу и Савайи, но в настоящее время включает лишь бо́льшую часть восточной половины острова Уполу. Площадь округа — 413 км². Население округа — 21 928 жителей (2011). Административный центр — деревня Луфилуфи.

Верховный вождь округа носит титул Туи Атуа и избирается Домом девяти (Фалеива) в деревне Луфилуфи. При этом учитывается мнение старейшин деревни Солосоло и двух матуа (вождей) с острова Алеипата — Тафуа и Фуатага. Тафуа — вождь Алеипата-итупа-и-лало (Нижний Алеипата), а Фуатага — вождь Алеипата-итупа-и-луга (Верхний Алеипата).

Туи Атуа избирается из представителей одного из двух атуанских королевских кланов — Салеваласи и Сафенунувао. Эти кланы ведут свой род от первой Татаифы — королевы Саламасина.

Титул Туи Атуа — один из самых древних в Самоа, ведущий своё происхождение от королей Тагалоалаги.

Отрывок, характеризующий Атуа (округ)

– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.