Атьков, Олег Юрьевич

Олег Юрьевич Атьков
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Специальность:	врач
Экспедиции:	Союз Т-10, Салют-7
Время в космосе:	236 сут 22 ч 49 мин 4 с
Дата рождения:	9 мая 1949(1949-05-09) (74 года)
Место рождения:	с. Хворостянка, Куйбышевская область, РСФСР, СССР
Награды:

Оле́г Ю́рьевич Атько́в (род. 9 мая 1949, Хворостянка, Самарская область) — советский и российский космонавт, врач, учёный и управленец, член-корреспондент РАН (с 28.10.2016). С 2005 по 2015 год — вице-президент ОАО «РЖД» по здравоохранению и работе с общественными организациями. С 2010 года — председатель совета директоров ОАО «РЖД-ЗДОРОВЬЕ». Лётчик-космонавт СССР. Герой Советского Союза (1984).

Биография

Олег Атьков родился 9 мая 1949 года в селе Хворостянка (ныне Самарская область). Окончил 10 классов средней школы № 20 Херсона в 1966 году, после которой попытался поступить в медицинский институт, но не прошёл по конкурсу. Учился в медицинском училище, одновременно работая препаратором медсанчасти Херсонского хлопчатобумажного комбината. В 1967 году поступил в Крымский медицинский институт, расположенный в Симферополе.

Во время учёбы женился и переехал в Москву, где окончил 1 ММИ имени И. М. Сеченова в 1973 году. В 1975 году окончил ординатуру, а в 1978 аспирантуру НИИ кардиологии ВКНЦ АМН СССР. С 1978 года работал в клинико-функциональном отделе ИКК имени А. Л. Мясникова сначала младшим научным сотрудником, а с 1982 года — старшим научным сотрудником. Доктор медицинских наук.

В 1975 года начинает обследовать космонавтов в Центре подготовки космонавтов.

В 1976 году прошёл медицинский отбор в отряд врачей-космонавтов, а в январе 1977 года прошёл медкомиссию в Институте медико-биологических проблем (ИМБП). В отряд космонавтов-медиков не был представлен, поскольку не захотел переходить на работу в ИМБП, но тренировки в ИМБП не прекращал. В 1977 году вступил в КПСС.

В конце 1970-х годов было принято решение послать в космический полёт пожилого космонавта для исследования влияния факторов космического полёта на его организм. В 1982 году был выбран Константин Петрович Феоктистов, которому в то время было 56 лет. Для наблюдения его организма на борту был назначен Атьков, которого направили на подготовку в Центр подготовки космонавтов. Однако в связи с внезапным обострением хронической болезни полёт Феоктистова был отменён, но Атьков, уже проходящий индивидуальную подготовку по программе космонавта-исследователя, был назначен на должность врача-космонавта Всесоюзного кардиологического центра Академии медицинских наук СССР. В октябре 1983 года было принято решение о включении его в экипаж третьей основной экспедиции на орбитальной станции «Салют-7» как врача-космонавта-исследователя.

C 8 февраля по 2 октября 1984 года вместе с другими членами экипажа космического корабля «Союз Т-10» совершил космический полёт на орбитальную станцию «Салют-7». Общая продолжительность полёта составила рекордный на то время срок — 236 суток 22 часа 49 минут. Во время полёта Атьковым были проверены новая аппаратура и приборы для оценки состояния космонавтов, был проведён ряд уникальных научных экспериментов.

После возвращения из космоса Атьков продолжил работу в Институте клинической кардиологии, в 1984 году стал заведующим лабораторией функциональных методов исследования, в 1986 году защитил докторскую диссертацию, с 1987 года руководит отделом новых методов диагностики и исследований. Одновременно с этим с 1991 года является профессором, заведующим кафедрой методов диагностики Российского государственного медицинского университета. Занимается клинической и педагогической деятельностью, одновременно продолжая работу в области космической физиологии и медицины, участвует в экспериментах при полётах по параболе Кеплера на специально оборудованных самолётах А-300 и Ил-76ТД.

В 1985 году избран почётным доктором Университета имени Гумбольдта в Берлине.

В 1991 году назначен президентом Российской ассоциации специалистов ультразвуковой диагностики в медицине.

В 1992 году основал научный журнал «Визуализация в клинике» и является его главным редактором.

C 1999 по 2002 год являлся руководителем отдела новых методов диагностики Российского кардиологического научно-производственного комплекса Министерства здравоохранения Российской Федерации. В 2000 году назначен президентом Российской ассоциации телемедицины и работал экспертом-консультантом в области телемедицины Европейской комиссии в Брюсселе.

В 2002 году назначен руководителем Департамента здравоохранения Министерства путей сообщения России.

В 2003 году назначен начальником Департамента медицинского обеспечения ОАО «Российские железные дороги».

17 августа 2005 Атьков назначен вице-президентом ОАО «РЖД» по здравоохранению и работе с общественными организациями.

С февраля 2010 года — председатель совета директоров компании «РЖД-ЗДОРОВЬЕ», в составе которой находятся 19 санаториев и пансионатов в разных регионах России, железнодорожные больницы и поликлиники во многих городах.

Ежегодный бюджет корпоративного здравоохранения РЖД при Атькове достигал 2 млрд рублей.

15 октября 2015 года уволен советом директоров с поста вице-президента РЖД, выведен из правления компании.

Атьков является автором более 150 научных трудов, в число которых входят 4 монографии, 14 изобретений и 3 патента.

Награды и звания

• Герой Советского Союза (2 октября 1984)
• орден Ленина (2 октября 1984)
• медаль «За заслуги в освоении космоса» (12 апреля 2011 года) — за большие заслуги в области исследования, освоения и использования космического пространства, многолетнюю добросовестную работу, активную общественную деятельность
• орден Кирти Чакра (1984, Индия)
• медали
• заслуженный деятель науки Российской Федерации (2007)
• Государственная премия СССР (1989) — за разработку методов эхокардиографической диагностики и контроля состояния сердечно-сосудистой системы и внедрения их в практику здравоохранения
• премия Ленинского комсомола (1978) — за внедрение ультразвуковых методов диагностики основных заболеваний сердца
• Золотая медаль имени К. Э. Циолковского Академии наук СССР (1987)
• Диплом Международного общества и Федерации кардиологии и организационного комитета IX Всемирного конгресса кардиологов
• Международная премиея Андрея Первозванного «За Веру и Верность» — за «особый вклад в укрепление государственности и приумножение национальной славы России» (2003)
• Почётный гражданин городов Варна (Болгария), Гагарин (Россия), Джезказган (Казахстан), Ленинск (Россия) и села Хворостянка

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1817 Атьков, Олег Юрьевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.peoples.ru/military/cosmos/atkov/ Биография на peoples.ru]
• [center.rzd.ru/isvp/public/center?STRUCTURE_ID=22&layer_id=495&refererLayerId=496&id=12680 Атьков Олег Юрьевич — вице-президент ОАО РЖД]
• [www.ria-stk.ru/stq/adetail.php?ID=49132 Трудовая вахта Олега Атькова]
• [tvroscosmos.ru/frm/encyclopaedia/kosmonavt/57.php Космонавт Олег Атьков]. Видеоэнциклопедия «Космонавты». Телестудия Роскосмоса

Отрывок, характеризующий Атьков, Олег Юрьевич

Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.