Талбия
Поделись знанием:
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
(перенаправлено с «Ат-тальбия»)
Тальбия (араб. التلبية), ляббайка — молитва повторяемая многократно паломниками во время всего паломничества (хаджа), пока паломник находится в состоянии ихрама. Молитва произносится на арабском языке и транслируется громкоговорителями. У суннитов и шиитов тальбия ничем не отличается.
Содержание
Текст
- Арабский текст: لَبَّيْكَ اللّهُمَّ لَبَّيْكَ، لَبَّيْكَ لا شَرِيكَ لَكَ لَبَّيْكَ، إِنّ الحَمْدَ وَالنِّعْمَةَ لَكَ وَالملكَ، لا شَرِيكَ لَكَ
- Транскрипция: Ляббай-кя, Аллахумма, ляббай-кя, ляббай-кя ля шарикя ля-кя, ляббай-кя; инна-ль-хамда, ва-н-ни’мата ля-кя ва-ль-мулька, ля шарикя ля-кя!
- Перевод: «Вот я перед тобой, о Аллах, нет у Тебя сотоварища, вот я перед Тобой; поистине, хвала Тебе, и милость принадлежит Тебе и владычество, нет у Тебя сотоварища!»
История
Согласно преданию, обряд хаджа существовал со времён пророка Ибрахима и почти в том же виде сохранился до времён пророка Мухаммеда и до наших дней. Среди тех обрядов хаджа, которые были изменены мекканскими многобожниками, значится и тальбия. В сборнике хадисов имама Муслима «Сахих» передаётся текст тальбии, который произносили многобожники Мекки.
Передают со слов Абу Замиля от, что Абдаллах ибн Аббас, мир им обоим, сказал: «Многобожники говорили: „Вот я перед Тобой, нет сотоварища у Тебя!“ И (тогда) Посланник Аллаха, сказал: „Горе вам! Дальше не продолжайте, не продолжайте!“, но они продолжали: „Кроме (такого-то) сотоварища, которым Ты владеешь и (владеешь всем), чем тот владеет.“ Они произносили это исполняя таваф вокруг Дома (Каабы).»— Муслим. Хадис № 1185 // Сб. хадисов «Сахих»[1]
Хадисы о тальбии
 Внешние видеофайлы
| |
|---|---|
| Тальбия во время хаджа | |
|
|
[www.youtube.com/watch?v=DNF41lmANlw&feature=related Hajj (Arafat) orignal Labiak] |
|
|
[www.youtube.com/watch?v=osGvPYYrk4Q&feature=related Labbaik Allah Beautiful Arabic Nasheed] |
|
|
[www.youtube.com/watch?v=LDVG76dc8nA Talbiya- Labbaika-llahumma labbaik] |
|
|
[www.youtube.com/watch?v=GYEBcNQFybc&feature=related Hajj 2011. Labaik ALLAHuma Labaik] |
|
|
[www.youtube.com/watch?v=HnpoOEhrXWA&feature=related Labaik Allahuma Labaik] |
- Абдуллах ибн Умар, мир им обоим, передал, что когда верблюдица Посланника Аллаха вставала на ноги, неся его, рядом с мечетью Зуль-Халифы, он произносил тахлиль, говоря: «Вот я перед Тобой, о Аллах! Вот я перед Тобой! Вот я перед Тобой! Нет у Тебя сотоварища! Хвала Тебе, милость и власть принадлежат Тебе! Нет у Тебя сотоварища!». Абдуллах ибн Умар, также сказал: «Это тальбия Посланника Аллаха», Нафи сказал: "Абдуллах, добавлял к этому: «Ляббаика ляббаика ва са’дайк. Валь-хайра биядайка ляббайк. Варругаба-у илейке валь-’амаль.» (Муслим. Хадис № 1184—1 // Сб. хадисов «Сахих»[1])
- Передают со слов Абу Бакра ас-Сиддика, что (однажды) посланника Аллаха спросили: «Какие из (обрядов хаджа) являются наилучшими?» Он сказал: «(Гул) тальбийи и жертвоприношение» (Сборники хадисов Ибн Маджа и ат-Тирмизи[2])
- Пророк Мухаммед, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Кто бы из произносящих тальбию ни произносил её, вместе с ним её обязательно произносят справа и слева от него камни, деревья и всё, что есть на земле насколько можно охватить её взглядом в эту сторону и в эту». (Сборники хадисов Ибн Маджа и ат-Тирмизи[2])
- Передают, что Халлад ибн ас-Саиб рассказывал со слов своего отца, что Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Ко мне явился Джибриль и повелел, чтобы я приказал моим сподвижникам повышать голоса при произнесении тальбийи». (Ибн Хаджар аль-Аскаляни. Хадис № 714 // Булуг аль-Марам мин Адиллат аль-Ахкам)
Напишите отзыв о статье "Талбия"
Примечания
Литература
- Али-заде, А. А. Талбия : [[web.archive.org/web/20111001002801/slovar-islam.ru/books/T.html арх.] 1 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>
- [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-of-islam-2/talbiya-SIM_7361 Talbiya] / T. Fahd. // Encyclopaedia of Islam. 2 ed. — Leiden : E. J. Brill, 1960—2005.</span> (платн.)
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Талбия
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
