Аублаа

А́ублаа или Обла́гу (абх. Aubla, адыг. Уэблагъуэ) — абхазская княжеская и убыхская аристократическая фамилия.

Согласно данным абхазского историка и этнографа Ш. Д. Инал-ипа, Аублаа были одной «из ассимилированных убыхами коренных абхазских (садзских) родоплеменных групп»; «Этот род пользовался большим уважением и популярностью не только среди садзов, но абхазов вообще, выступая в абхазском фольклоре одной из самых привилегированных и почитаемых родовых групп».

Аублаа правили в устье реки Сочи, где данной родоплеменной группе принадлежало древнее святилище Аублаа-рныха, а своё наименование получили в честь абхазского бога культуры Аубла. Временами Аублаа имели междоусобные конфликты с убыхским родом Берзек.

После окончания Кавказской войны, род Аублаа исчез. Однако сегодня в Абхазии и Мингрелии (Западная Грузия) встречается фамилия Убилава, представители которой считают себя прямыми потомками князей Аублаа, о чём свидетельствует их информированность об этом и западно-кавказский антропологический тип.

Обычаи рода

В роду Аублаа существовал странный и древний обычай, детям не достигших трех лет запрещалось ступать ногами на землю, все это время их носят на руках. По достижению трех лет, в центре двора на земле расстилают овечью шкуру и ставят на неё босоногого мальчика. При этом читают специальную молитву: «Пока этот мальчик будет ходить по Земле, пусть от него будет отвращена всякая порча и чтоб была ему ниспослана благодать, любить и быть любимым среди своего народа, чтоб он был достойным всяческого уважения, а Бог пусть относится к нему с любовью. Пусть он будет красивым, хорошим и чтоб в народе пользовался славой». С этого момента он считается, как говорят Аублаа, «освобожденным от злых сил Земли». Ритуал этот неукоснительно продолжают совершать все семьи Аублаа до настоящего времени. «Мы, Аублаа, продолжаем исполнять обычаи предков – молимся не иначе, как сидя на овечьих подстилках. Мы, подобно предкам, высоко несем нашу Аублара (родовую честь Аублаа), нашу мораль, нашу Апсуара (Абхазство).

Представители рода пользовались большим почтением в Абхазии. Когда Аублаа сходили с лошади, то им не давая ступить сразу на землю, подстилали под ноги нижнюю полу своей бурки или черкески.

Афоризмы

Род Аублаа был идеализирован в абхазском обществе и сильно почитаем, что выражается во множестве афоризмов и поговорок, сохранившихся в Абхазии. Вот некоторые из них:

• «Как-будто привели дочь Аублаа». (Так говорили о чрезмерной суете во время привода невесты в дом.)
• «Он должен быть таким же бесстрашным как Аублаа».
• «Только тот, кто обладает особым мужеством может позволить себе соперничать с Аублаа».
• «Ему оказали такой почет, будто он сын Аублаа»
• «Он Аублаа, может и не вставать» (Имеется ввиду, что Аублаа имели право не вставать ни перед царями, ни перед владетелями в силу своего особого положения)
• «Что ты так дрожишь за свою жизнь, будто душа самого Аублаа сидит в тебе»
• «Для абхаза гость так же дорог и уважаем, как представитель рода Аублаа»
• «Что ты так задержался, будто тебя посетил сам Аублаа!»

Известные представители

• Ахмат Али-бей Аублаа — владетельный князь Сочи в середине XIX века.
• Мюнур Аублаа — потомок абхазских князей, проживал в Турции.

Интересные факты

• С 1990 года в Гудаута выходит молодёжная газета «Аублаа».
• Аубла имеет в Абхазии и второе значение — «святой», «пророк», что возможно свидетельствует о принадлежности предков Аубла к жреческой иерархии Анцэа. По-абхазски «Аубла — паимбаруп» значит «Аубла — это пророк».
• В старину в Абхазии говорили о том, что: «Вначале был Аублаа, затем Апсха, потом Ачба, за ним Чачба». Этим подчеркивалась древность рода и его знатность.

Ссылки

• [www.abaza-duney.ru/aubla.htm Абхазская энциклопедия. Аубла.]

Отрывок, характеризующий Аублаа

«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.