Перера, Аугурио
| Аугурио Перера | |
| исп. Augurio Perera | |
| Имя при рождении: |
Хуан Баутиста Луис Аугурио Перера |
|---|---|
| Род деятельности: |
предприниматель |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
неизвестно |
Хуан Баутиста Луис Аугурио Перера (исп. Juan Bautista Luis Augurio Perera[1], встречаются ошибочные варианты Аугусто Перера[2] и Жан Батиста Аугурио Перера[3][4]; род. ок. 1822, Испания) — британский коммерсант, известный как один из изобретателей современного тенниса.
Биография
Хуан Баутиста Луис Аугурио Перера родился около 1822 года в Испании в семье Аугурио и Франсески Перера. Его отец был коммерсантом. Уже в 1826 году семья перебралась в Англию, где поселилась в Лондоне. Там же, в Холборне, родились в первой половине 1830-х годов два брата Аугурио-младшего. В 1836 году семья Переры переехала из Лондона в Бирмингем[1].
Аугурио-младший в отрочестве обучался коммерции, готовясь продолжить отцовское дело, и в 1837 году уже совершал деловые поездки. В 1839 году его отец снова переехал с остальным семейством, на этот раз в Манчестер, оставив бирмингемский бизнес на попечении старшего сына. В 1847 году Аугурио-младший женился в Ливерпуле на уроженке Ирландии Шарлотте Луизе О’Доннелл, и между 1848 и 1856 годами у супругов родились три дочери и сын Кортес. В 1855 году в Манчестере в возрасте 62 лет умер отец Аугурио, разделив наследство между женой и тремя сыновьями[1].
В связи с расширением семьи Аугурио-младший купил в бирмингемском районе Эдгбастон просторную усадьбу, известную под названием «Фэрлайт». Весной 1856 года он официально получил британское подданство. С начала 1860-х годов он проводил с семьёй часть времени в курортном городке Ройал-Лемингтон-Спа. После середины 1880-х годов сведения об Аугурио Перере становятся скудными, и последнее документированное упоминание о нём датируется 1889 годом, когда в газетах Лемингтон-Спа появилось сообщение о свадьбе его дочери Кармен Марианы в Венеции. По одной из теорий, к концу 1880-х годов он вернулся в Испанию, перенеся своё дело в Валенсию. Дата и место смерти Аугурио Переры неизвестны[1].
Роль в изобретении современного тенниса
В конце 1850-х и начале 1860-х годов Перера состоял в одном из бирмингемских клубов рэкетса — игры в помещениях, напоминающей классический зальный теннис (ныне известный под названием реал-теннис). Вместе с другим завсегдатаем клуба, майором Гарри Гемом, Перера задумал адаптировать эту игру к открытому пространству, сделав её доступной как вид повседневного досуга. Эксперименты по созданию новой игры велись с 1859 года на крокетном корте в саду Переры в Фэрлайте, и первоначально она получила название «пелота», по аналогии с ещё одной родственной теннису игрой, популярной в Стране Басков; однако она требовала намного меньших усилий, чем настоящая пелота, и в неё могли играть даже дамы в платьях Викторианской эпохи[4].
Летом 1872 года Перера, Гем и их друзья Фредерик Хейнз и Артур Томпкинс организовали в Ройал-Лемингтон-Спа клуб игры в садовый теннис. Этот клуб оказался недолговечным, но в 1874 году (год, когда Уолтер Уингфилд запатентовал свою версию тенниса на открытом воздухе, в то время носившую название «сферистика»), новый клуб был организован Гемом уже в самом Бирмингеме, на территории Эдгбастонского общества стрельбы из лука[4]. С этого момента игра Гема и Переры уже носила название «лаун-теннис»[5]. В том же 1874 году Гарри Гем опубликовал статью в спортивной газете The Field, где рассказал о своих и Переры опытах по модернизации тенниса[1].
В отличие от сферистики Уингфилда, принятой на вооружение Всеанглийским клубом крокета, пелота Переры и Гема так и не завоевала всеобщей популярности. Тем не менее в 1982 году на стене бывшей усадьбы Переры в Эдгбастоне совместными усилиями ряда общественных организаций Бирмингема была установлена мемориальная доска, сообщающая, что именно здесь в 1865 году была придумана Гемом и Перерой игра в лаун-теннис. В последующие годы Гарри Гем часто упоминался в качестве одного из отцов современного тенниса, но Перера оставался полумифической личностью, даже испанское происхождение которой ставилось под сомнение[1]. Только в начале второго десятилетия XXI века появились исследования испанского историка спорта Фернандо Арречеа Риваса и исследовательницы испанской культуры Керсти Хупер из Уорвикского университета, проливающие свет на детали его биографии[6].
Напишите отзыв о статье "Перера, Аугурио"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Kirsty Hooper. [www.kirstyhooper.net/AugurioPerera.pdf Juan Bautista Luis Augurio Perera, co-founder of Lawn Tennis] (12 August 2013). Проверено 8 сентября 2016.
- ↑ [www.leamington-tennis-squash.co.uk/about-us/club-history Club History]. Leamington Lawn Tennis & Squash Club. Проверено 8 сентября 2016.
- ↑ [www.independent.co.uk/arts-entertainment/art/features/whos-for-tennis-court-on-canvas-2289304.html Who's for tennis? Court on canvas]. The Independent (26 May 2011). Проверено 8 сентября 2016.
- ↑ 1 2 3 Dan Shaw. [www.blackcountrybugle.co.uk/forget-wimbledon-game-set-match-brum-home-tennis/story-20149298-detail/story.html Forget Wimbledon - it’s game, set and match to Brum as home of tennis]. Black Country Bugle (June 27, 2013). Проверено 8 сентября 2016.
- ↑ Fernando Carreño. [www.marca.com/blogs/tirandoadar/2012/10/09/augurio-perera-el-espanol-que-invento-el.html Augurio Perera, el español que inventó el tenis] (исп.). Marca (9 octubre 2012). Проверено 8 сентября 2016.
- ↑ [www.theharrygemproject.co.uk/2013/09/who-was-perera/ Who was Perera?]. The Harry Gem Project (September 2, 2013). Проверено 8 сентября 2016.
Отрывок, характеризующий Перера, Аугурио
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
