Аукштайты (племена)

Аукштайты (лит. aukštaičiai, белор. аўкштайты) ― в историческом значении группа балтских племен, проживавших в 1-м тыс. н.э. на территории современной Литвы и Белоруссии; в современном значении локальное название населения восточной и центральной части Литовской республики. Этот термин обычно относился к названию юго-восточной части литовцев, но иногда аукштайтов причисляли к литвинам.

Среди современных аукштайтов выделяют локальную группу дзуков, которые характеризуются особенностями языка (дзеканьем) и этнографического происхождения.

Этимология термина

Название происходит от лит. aukštas, aukštis «высокий, верхний» в отличие от названия жемайтов (< žemas «низкий, низменный»), что традиционно связывается с расселением по течению реки Неман. З. Зинкявичюс полагает, что данное противопоставление связано с тем, что жемайты проживали в низинах, а аукштайты были жителями возвышенностей.

Первое упоминание

В письменных источниках термин впервые упоминается в Хронике Дусбурга при описании событий 1294 года.

Эволюция

Аукшатами называли населения восточных и центральных районов территории современной Литвы. Под названием аукштайты обычно подразумевали этнографическую группу литовцев, иногда причисляли к литвинам.

Антропологический тип западных аукштайтов характеризуется выраженной долихокранией, узким, средневысоким, сильнопрофилированным в горизонтальном направлении лицом, низкими орбитами и выступающим носом. Аукштайты отличаются от синхронных им жемайтов выраженной долихокранией, более узким (на 6 мм) лицом и низкими орбитами. Небольшие размеры скулового диаметра, не позволяющие сближать антропологический тип аукштайтов с типом жемайтов и балтских племен в целом, свидетельствуют о разном их происхождении.

Современные аукштайты говорят на аукштайтском наречии (лит. aukštaičių tarmė), иначе — верхнелитовских диалектах. Это одна их двух основных диалектных групп литовского языка — наряду с жемайтским. На этом наречии говорят в Ауштайтии, Дзукии и Сувалкии.

В XX веке в составе аукштайтов выделяют локальную группу дзуков, которая характеризуется особенностями языка (дзеканье) и этногенетического происхождения. Дзукийский диалект, или южноаукштайтский диалект (pietų aukštaičiai) есть диалект аукштайтского наречия.

Тесные межэтнические контакты между аукштайтами и белорусами обусловили близость и схожесть их материальной и духовной культуры.

Занимались земледелием, скотоводством. В эпоху средневековья аукштайты сложили ядро древнелитовской народности. В дальнейшем с жемайтами (жмудью) и другими балтскими группами Литвы консолидировались в единый литовский этнос, Восточная и южная часть аукштайтов вместе с кривичами и полочанами вошла в состав белорусской нации.

См. также

• Аукштайтия
• Балтийские языки
• Литва (племена)

Литература

• Ареальные исследования в языкознании и этнографии (язык и этнос). ― Л., 1983.
• Денисова Р. Я. [www.balto-slavica.com/forum/index.php?showtopic=193 Антропология древних балтов]. — Рига: Зинатне, 1975. — 404 с.
• [philology.by/page/dabm Дыялекталагiчны атлас беларускай мовы] / Пад рэдакцыяй члена-карэспандэнта Акадэміі навук СССР Р. І. Аванесава, акадэміка Акадэміі навук БССР К. К. Крапівы і доктара філалагічных навук Ю. Ф. Мацкевіч. — Мн.: Выдавецтва Акадэміі навук БССР, 1963. — 353 с.
• Звяруга Я. Г. Аўкштайты // [www.slounik.org/books Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. У 6 т.] / Беларус. Энцыкл. Рэдкал.: М. В. Біч і інш. — Мн.: БелЭн, 1993. — Т. 1 (А – Белица). — С. 231–232. — ISBN 5-85700-074-2.
• Загорульский Э. М. Древняя история Белоруссии: Очерки этнической истории и материальной культуры. ― Мн., 1977.
• Киркор А. [pawet.net/library/history/bel_history/kirkor/10/Этнографический_взгляд_на_Виленскую_губернию.html Этнографический взгляд на Виленскую губернию] // Этнографический сборник. — СПб., 1858. — Вып. 3.
• Седов В. В. Балты // Археология ССР. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. — М., 1987. — С. 382, 387.
• Чаквін І. У. Аўкштайты // [arheolog.by/viewtopic.php?f=10&t=1604 Этнаграфія Беларусі. Энцыклапедыя] / Рэдкал.: І. П. Шамякін і інш. — Мн.: БелСЭ, 1989. — С. 41.
• [www.paneveziomuziejus.lt/get.php?f.477 Tomas Baranauskas. Aukðtaitija XIII—XV amþiuje // Lietuvos istorijos institutas]
• Pietro U. Dini. Baltų kalbos: lyginamoji istorija. — Vilnius, 2000.
• Aukštaitijos regioninė etninės kultūros globos taryba. [www.ziemgala.lt/saugykla/failai/Internete/5_Kn%20Aukstaiciu%20tapat%20paieskos.pdf Aukštaičių tapatumo paieškos]. — Žiemgalos leidykla, 2006. — С. 46. — ISBN 9955-434-16-3.

Отрывок, характеризующий Аукштайты (племена)

– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.