Ауспиция

Ауспи́ция (лат. auspicia, от avis — «птица» и speculare — «наблюдать»), Птицегада́ние — в узком смысле — гадание авгуров по поведению птиц, откуда и происходит этимология, в широком — гадание авгуров вообще. В этом смысле использовался также термин augurium либо auspicium ex diris (signis). Ауспиции как предзнаменования делились на 5 видов:

• небесные (ex caelo) — включали наблюдения также за природными явлениями типа молнии или грозы и считались наиболее важными (maximum auspicium);
• собственно по наблюдению за некоторыми птицами (ex avibus), которые делились на дававших приметы по пению или голосу (oscines) и по полёту (alites). К первым принадлежали ворон, ворона, сова и курица. Первые предвещали хорошее событие (auspicium ratum) если летели справа и дурные — если слева. Ко вторым относились орёл, считавшийся птицей Юпитера, и гриф. Некоторые птицы (picus Martius, feronius и parrha) относились к обеим группам;
• ex tripudiis, то есть наблюдение за поведением первоначально любой птицы, позже цыплят при кормлении, которое делалось обычно при военных экспедициях. Цыплята содержались в клетке под наблюдением соответствующего человека (pullarius). При начале гадания пулларий открывал клетку и кидал туда бобы или мягкое пирожное. Если цыплята отказывались клевать, шумели, хлопали крылышками или применявшиеся раннее взрослые птицы улетали, это считалось дурным предзнаменованием. Когда же еда жадно клевалась так, что было слышно постукивание, это было соответственно хорошей приметой (tripudium solistimum).
• наблюдение за четвероногими животными (ex quadrupedibus) — было не очень распространено. Соответствующей приметой (iuge auspicium) было, если, например, собака, конь, волк или лисица перебежит человеку дорогу.
• ex acuminibus — гадание по наконечникам копий во время походов.

Проводимые патрициями ауспиции были auspicia patrum, хотя могли быть совершены и частным образом без авгуров (auspicia privata). Ауспиции, организованные по инициативе высших магистратов (раньше — царей, а потом диктаторов, междуцарей и консульских трибунов) были auspicia maiora, а низших (курульных эдилов и квесторов) — minora. При нарушении тишины или вообще при обнаружении ошибки (vitium) ауспиции отменялись.

Впрочем, отношение к ауспициям было достаточно двойственно: несмотря на то, что они были освящены традициями, с результатами ауспиций считались далеко не всегда — и сами ауспиции становились всё более формальной процедурой. Так, у Валерия Максима в книге «О замечательных деяниях и изречениях» описывается следующий эпизод: накануне решающего морского сражения с карфагенянами в 249 до н. э. священные куры не стали клевать зерно, предрекая поражение; командовавший флотом консул Публий Клавдий Пульхр приказал выбросить их за борт, сказав: «Не хотят есть — пускай напьются», и дал сигнал к началу боя. И потерпел тяжёлое поражение.

Цицерон, избранный авгуром, в своей книге «О природе богов» писал: «Удивительно, как могут два предсказателя воздержаться от смеха, глядя друг другу в глаза».

В славянских, а затем и в русских текстах, переведенных с древнегреческого, термину «ауспиция» соответствует слово вороже́ние (ст.-слав. вражениѥ, ст.-слав. ворожѥниѥ, др.-греч. οἰωνισμός), от которого происходит слово ворожея (предсказатель, гадатель). На Руси ворожеи для своих предсказаний использовали куроклик (петушиный крик), воронограй (пение ворона), мышеписк.

Христианство и птицегадание

Христианская церковь крайне негативно относится к птицегаданию (ворожению) и подобным магическим действиям, относя их к проявлениям оккультизма, которые искажают смысл церковного вероучения. В публичных проповедях с амвонов и в письмах священство многократно обличало тёмные народные нравы и заблуждения. В обоснование такой позиции приводится еще ветхозаветная библейская заповедь Моисея, данная ему Богом: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, прорицатель, гадатель, ворожея (др.-греч. οἰωνιζό­με­νος, лат. auguria), чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего; будь непорочен пред Господом Богом твоим; ибо народы сии, которых ты изгоняешь, слушают гадателей и прорицателей, а тебе не то дал Господь Бог твой» (Втор. 18:10–14). Искореняя языческие суеверия, Православная церковь приняла на Трулльском соборе 65 канон, в котором среди согрешений царя Манассии упоминается и ворожение (птицегадание) царя: «и гадал, и ворожил (др.-греч. οἰωνίζετο), и завел вызывателей мертвецов» (4Цар. 21:6).

Литература

• [terme.ru/dictionary/521/word/mantika Мантика] // Атеистический словарь / Абдусамедов А. И., Алейник Р. М., Алиева Б. А. и др.; Под общ. ред. М. П. Новикова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Политиздат, 1985. — С. 252. — 512 с. — 200 000 экз.

Ссылки

• Ауспиции // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Ауспиция

Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.