Славков-у-Брна

Город Славков-у-Брна Slavkov u Brna Флаг Герб Страна ЧехияЧехия Край ЮжноморавскийЮжноморавский край Район Вишков Координаты 49°11′01″ с. ш. 16°52′35″ в. д.49.18361° с. ш. 16.87639° в. д. / 49.18361; 16.87639    Глава Иван Харват Первое упоминание 1237 Прежние названия Аустерлиц Площадь 14,95 км² Высота центра 211 м Население ▼ 6227 человек (2012) Часовой пояс UTC+1, летом UTC+2 Почтовый индекс 684 01 Автомобильный код B (старые VY) Официальный сайт [www.slavkov.cz vkov.cz] Показать/скрыть карты

Сла́вков-у-Брна (чеш. Slavkov u Brna ['slafkof 'ʊbr̩na]), раньше известен как А́устерлиц (нем. Austerlitz) — город в Чехии на реке Литаве, в районе Вышков Южноморавского края, близ Брно.

История

См. также: Битва под Аустерлицем

Крепость на месте современного города, первое упоминание о которой датируется 1237 годом, была основана на рубеже XII столетия немецкими рыцарями и принадлежала им, пока Сигизмунд Люксембургский не конфисковал её в 1420-х. Первое письменное упоминание о Славкове содержалось в грамоте короля Вацлава I, датированной 12 мая 1237 года, в которой поселение с названием Новоседлице указано как владение тевтонских рыцарей.

Название Славков впервые упоминается в 1361 году. Статус города и герб был дарован королём Вацлавом IV. Город возник на перекрёстке традиционных купеческих путей, ведущих из города Брно в Бучовицы, Годонин и Вышков. Из немецкого варианта топонима Новоседлице — «Нойстерлиц» (Neusterlitz) произошло общеупотребительное до начала XX века название Аустерлиц.

На протяжении XIII—XIV вв. славковское имение и крепость много раз меняли своих владельцев, пока в 1509 году их не приобрёл Ольдржих из Кауниц. Его потомки, Кауницы, господствовали в Славкове с небольшим перерывом почти четыре столетия, оказав значительное влияние на экономическое развитие города, его планировочное и архитектурное устройство. Ольдржих из Кауниц украсил площадь Славкова зданием ратуши и домами в духе Возрождения. Крепость была перестроена в замок, который постепенно превратился в роскошную резиденцию Кауницев.

Славков приобрел известность по происходившему рядом 2 декабря 1805 года сражению, которое называют иногда сражением трёх императоров (Dreikaiserschlacht), так как Александр I, Франц II и Наполеон I лично присутствовали на нём. Через четыре дня после сражения победитель и побеждённые стороны — австрийский император и русский царь — заключили в замке Аустерлиц перемирие. После Первой мировой войны и создания Чехословакии город получил название Славков-у-Брна. На месте сражения существует мемориал, часовня и музей.

Культурное наследие

См. также: Замок Славков

Выстроенный Кауницами замок Аустерлиц в 2008 году признан национальным памятником культуры Чехии.

Замок принадлежит к старейшим из сохранившихся аристократических резиденций в Моравии. В конце XVI века на старом фундаменте постройки времён немецких рыцарей был построен замок в ренессансном стиле, с четырьмя крыльями с аркадами и большой призматической башней. В конце XVII века возникла идея перестройки замка в резиденцию в стиле барокко. Строительные работы велись с перерывами до 1760-х гг.

Замковый парк в Славкове-у-Брна — в числе наиболее известных исторических парков Моравии. Создан в 1700 году под руководством Доминика Мартинелли.

Славковский замок является местом проведения разнообразных фестивалей, культурных мероприятий, выставок и т. п.

Спорт

В Славкове-у-Брна имеются следующие объекты:

• площадка для гольфа
• бассейн-купальня
• летние корты для пляжного волейбола
• спортивный комплекс Bonaparte
• курортный дом (веллнес-центр)
• стадион
• замковое стрельбище.

Известные люди

• Перегрин Обдржалек — чешский священник, автор религиозной литературы, сатиры и юмористических рассказов и стихов.

Ссылки

• Аустерлиц // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.slavkov.cz/ Официальный сайт]  (чешск.)
• [www.austerlitz2005.com/en/obce/slavkov История города]  (чешск.)

Отрывок, характеризующий Славков-у-Брна

– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».