Аутентичная радикальная либеральная партия

Аутентичная радикальная либеральная партия
исп. Partido Liberal Radical Auténtico
Дата основания:	1887 год
Штаб-квартира:	Асунсьон, Парагвай
Идеология:	социал-либерализм либерализм
Интернационал:	Либеральный Интернационал
Мест в Палате депутатов Парагвая:	27 / 80
Мест в Сенате Парагвая:	12 / 45
Сайт:	[plra.org.py/ plra.org.py  (исп.)]

К:Политические партии, основанные в 1887 году

Аутентичная радикальная либеральная партия (Подлинная радикально-либеральная партия, исп. Partido Liberal Radical Auténtico) или ПЛРА (исп. PLRA) — либеральная политическая партия в Парагвае. Член Либерального Интернационала. В настоящее время партия является ведущей силой, оппозиционной к правящей консервативной Партии Колорадо. Эту роль она играет со времени конца диктатуры Альфредо Стресснера в 1989 году.

Нынешняя партия — политический преемник Либеральной партии, от которой Аутентичная радикальная либеральная партия откололась в 1963 году. Либеральная партия и её кандидаты участвовала наравне с ПЛРА в президентских и парламентских выборах, но результаты её были на порядок ниже и неизменно ухудшались, вплоть до 0,1% на выборах 1993 года, после чего Либеральная партия прекратила своё участие в избирательных кампаниях.

Либеральная партия была основана в городе Вильяррика 10 июля 1887 года. Среди её идеологов был молодой интеллектуал, впоследствии президент Парагвая, Сесилио Баэс. 18 октября 1891 года партия организовала неудачную попытку государственного переворота, когда президентом страны был Хуан Гуальберто Гонсалес. Однако в 1904 году была свергнут президент Хуан Антонио Эскурра, представитель Партии Колорадо, и на более чем 30 лет к власти пришла Либеральная партия. С 1904 по 1936 год пост президента страны занимали 15 человек, в том числе временные и исполняющие обязанности, принадлежащие к Либеральной партии. После 1940 года и до 2012 года пост президента страны не занимал представитель ПЛРА или Либеральной партии. Более того, с 1947 по 1962 год (во время диктатуры Стресснера) в Парагвае Партия Колорадо была единственной разрешенной политической силой.

В 1997 году ПЛРП объединилась с левоцентристской партией «Национальное единство» в коалицию «Демократический альянс», получившую высокие результаты на выборах 1998 года (44 % на президентских и 42% на парламентских), но уступившую Партии Колорадо.

На парламентских выборах 2003 года партия получила 25,7% голосов избирателей и 21 из 80 мест в палате депутатов, 24,3% голосов и 12 из 45 мест в сенате. Кандидат от партии на президентских выборах, проходивших в тот же день, Хулио Сесар Франко набрал 24,0% голосов избирателей.

На президентских выборах 2008 года партия добилась победы над Партией Колорадо впервые за 61 год, поддержав в составе Патриотического альянса за перемены левого кандидата Фернандо Луго. А на параллельных парламентских выборах 2008 года ПЛРА получила 26 мест в Палате депутатов и 14 мест в Сенате, Партии Колорадо же досталось лишь на 3 депутата больше в Палате депутатов и одного в Сенате.

После импичмента Луго (за который голосовала и ПЛРА) в июне 2012 году Патриотический альянс распался, а вице-президент Федерико Франко, представитель ПЛРА, принял присягу в качестве президента и был на этой должности до окончания президентского срока Луго в августе 2013 года.

Ссылки

• [plra.org.py/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Аутентичная радикальная либеральная партия

– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.