Аутригоны
Аутригоны, также известные как аустригоны или ауриготы — доримский народ древней Испании. Римский историк Павел Орозий упоминает их как соседей галлеков[1], то есть они обитали на северо-западе Римской Испании.
Содержание
Область проживания
Территория, где проживали аутригоны до прихода римлян, в настоящее время делится между испанскими провинциями Кантабрия (к востоку от реки Асон), Бургос (северо-восток), Бискайя (к западу от реки Нервион-Ибайсабаль), Алава (запад) и Ла-Риоха (запад).
Плиний Старший пишет о «десяти государствах аутригонов», отмечая, что упоминания заслуживает лишь Tritium Autrigonum (ныне Монастерио-де-Родилья — Бургос) и Virovesca (вероятно, современная Бривиеска — Бургос; легенда на кельтиберской монете: Uirouiaz)[2] в долине реки Ока (Испания).
Из других аутригонских городов были известны Deobriga (близ современного города Миранда-де-Эбро — Бургос), Uxama Barca (Осма-де-Вальдегобия; надпись на кельтиберской монете: Uarcaz?), Segisamunculum (Сересо-дель-Риотирон — Бургос), Antecuia (близ современного Панкорбо — Бургос), Vindeleia (Кубо-де-Буреба — Бургос), Salionca (Поса-де-ла-Саль — Бургос) и порт Portus Amanus/Флавиобрига (Кастро-Урдиалес — Кантабрия).
Происхождение
Аутригоны были кельтским народом, который в 5 в. до н. э. обитал в долине Гаронны в Галлии, где смешался с белгами. Примерно в начале 4 в. до н. э. аутригоны и часть белгов мигрировали в Иберию в ходе более широкой миграции кельтских племён[3][4].
Культура
Аутригоны связаны с археологической культурной группой ‘Монте-Бернорио-Миравече’, существовавшей на севере провинций Бургос и Паленсия в раннем железном веке. Как показывают археологические находки, во 2 веке до н. э. аутригоны подпали под влияние кельтиберов.
К 1 в. до н. э. они были организованы в федерацию автономных поселений на возвышенностях, расположенных в горных регионах верховий Эбро. Города были защищены глинобитными стенами, подобными тем, что имелись в Нуманции.
История
После перехода из Франции через Пиренеи аутригоны прорвались через горный регион (ныне Наварра) и через верховья Эбро на северную месету. К середине 4 в. до н. э. они захватили территорию, где ныне находятся провинции Кантабрия и Бургос. Территория, известная в тот период как Autrigonia или Austrigonia, достигала долины реки Писуэрга, где они основали свою первую столицу Autraca или Austraca на обоих берегах реки Autra (Одра).
Также аутригоны обеспечили себе выход к морю, захватив у говоривших на аквитанском языке каристиев прибрежный высокогорный регион между реками Асон и Нервион на территории современных провинций Бискайя и Алава в Стране Басков. Однако они не смогли удержать под своим контролем столь обширную территорию; вскоре после 300 г. до н. э. их изгнали из южной Аутригонии (запад современной провинции Бургос) турмодиги и ваккеи, которым удалось захватить столицу аутригонов г. Аутрака.
Отброшенные в течение 3 в. до н. э. обратно на свои земли к северу от долины реки Арлансон, аутригоны во 2-1 вв. стали племенным сообществом, подобным их соседям к северо-западу.
Романизация
По-видимому, аутригоны не принимали участия в Кельтиберских войнах, хотя, как традиционные союзники беронов, помогали последним противостоять наступлению римского полководца Сертория на север Кельтиберии в 76 г. до н. э.[5], и сохраняли независимость до конца 1 в. до н. э., когда нарастающее давление и набеги со стороны астуров и кантабров вынудило аутригонов стать союзниками Рима.
Несмотря на включение в состав новой римской провинции Тарраконская Испания в начале 1 в. н. э., аутригоны были романизированы лишь частично, так и не стали христианами, и продолжали снабжать римскую армию вспомогательными войсками вплоть до конца Империи. Аутригоны пережили падение Западной римской империи и завоевание Испании германцами в конце 4 в. н. э. и даже на короткое время воссоздали своё королевство, которое существовало почти 2 века вплоть до окончательного покорения васконами около 580 г.
Напишите отзыв о статье "Аутригоны"
Примечания
- ↑ Павел Орозий, Historiarum adversus Paganus, VI, 21, 1
- ↑ Pliny the Elder, The Natural History (eds. John Bostock, M.D., F.R.S., H.T. Riley, Esq., B.A.) Book III Chap.4,3 www.perseus.tufts.edu/cgi-bin/ptext?doc=Perseus:text:1999.02.0137&query=page%3D%23167
- ↑ Плиний Старший, Natural History, 3, 29
- ↑ Страбон, Geographika, III, 4, 12
- ↑ Тит Ливий, Frag. lib., 91
Литература
- Ángel Montenegro et alii, Historia de España 2 — colonizaciones y formación de los pueblos prerromanos (1200—218 a.C), Editorial Gredos, Madrid (1989) ISBN 84-249-1386-8
- Francisco Burillo Mozota, Los Celtíberos, etnias y estados, Crítica, Grijalbo Mondadori, S.A., Barcelona (1998, revised edition 2007) ISBN 84-7423-891-9
См. также
| ||||||
Отрывок, характеризующий Аутригоны
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
