Ауэрбах, Феликс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Феликс Ауэрбах
Дата рождения:

12 ноября 1856(1856-11-12)

Дата смерти:

26 февраля 1933(1933-02-26) (76 лет)

Феликс Ауэрбах (нем. Felix Auerbach, 12 ноября 1856, Бреслау — 26 февраля 1933, Йена) — немецкий физик, математик, урбанист.





Биография

Феликс был старшим ребёнком среди шести братьев и сестёр, из которых его младший брат Фридрих (1870—1925) стал впоследствии известным химиком. Отец, Леопольд Ауэрбах, был уважаемым врачом и профессором медицины в университете Вроцлава. Его матерью была Арабелла Ауербах, урождённая Гесс (нем. Heß). От неё он получил талант и любовь к музыке, которая сопровождала его всю жизнь.

Феликс Ауербах получил гуманитарное образование с 1865 по 1873 г. в гимназии Марии Магдалены его родного города. После получения аттестата зрелости он начинал уже в возрасте 16 лет учёбу в университетах во Вроцлаве, в Гейдельберге у Густава Роберта Кирхгоффа и в Берлине у Германа Гельмгольца, где в 1875 году при его поддержке получил ученую степень кандидата наук за работу «О природе вокальных звуков», работал ассистентом Оскара Эмиля Майера с 1879 года в физическом институте университета Вроцлава, с 1880 года там же, уже в качестве приват-доцента. С 1889 до его ухода на пенсию в 1927 он работал на кафедре теоретической физики в университете Йены, приняв руководство кафедрой от Эрнста Аббе, он тем не менее до 1923 года не мог получить звание профессора в силу того, что был евреем. В 1883 году сочетался браком с Анной (урожд. Зильбергляйт, 1860—1933), их брак остался бездетным. Анна занималась общественной деятельностью, была сторонницей женской эмансипации, много лет возглавляла Средне-немецкий женский союз.

Ф. Ауэрбах поддерживал тесные контакты с «Веймарским Баухаузом» (Weimarer Bauhaus) — творческим союзом художников, дизайнеров и архитекторов. Его основоположник — архитектор Вальтер Гропиус спроектировал ему и построил жилой дом в Йене. Долгие годы этот дом был культурным центром для художников и учёных, здесь Эдвард Мунк в 1906 году написал портрет Феликса Ауэрбаха. В 1995 году дом реставрировали, и теперь здесь размещён небольшой музей.

Ф. Ауэрбах окончил жизнь самоубийством вместе со своей супругой, сразу после прихода к власти нацистов в 1933 году, так как оба были евреи. В своём прощальном письме он написал, что «он заканчивает земной путь без сожалений, после почти 50-летнего, взаимно приятного сосуществования (в браке) после последней ночи полного веселья»

Вклад в науку

В Йенском университете он специализировался по экспериментальной физике, изучал магнетизм, написал трактат по гидродинамике для Венецианской Академии наук. Он также исследовал твердость твердых материалов и в 1890 году разработал прибор для измерения абсолютной твердости.

Вместе с физиком Вильгельм Хорт (1878-1938) Ауэрбах в возрасте 70 лет составили и издали "Справочник по физике и инженерной механике", 1927-1931, 7 томов.

В дополнение к его физической работе Ауэрбах проявлял особый интерес к математике. Одна из его классических работ была "Страх математики и как её покорить", 1925.

В своей работе Ауэрбах "Закон концентрации населения" (1913) описывает закон распределения городов по размерам , который сейчас известен как закон Ципфа.[1]

Публикации

  • «Untersuchungen über die Natur des Vocalklanges», in: Annalen der Physik und Chemie Ergänzungsbd. 8 (1877), S. 177—225.
  • [www.weltderphysik.de/intern/upload/annalen_der_physik/1878/Band_239_152.pdf «Bestimmung der Resonanztöne der Mundhöhle durch Percussion», in: Annalen der Physik und Chemie 3 (1878), S. 152—157]
  • [www.weltderphysik.de/intern/upload/annalen_der_physik/1878/Band_239_152.pdf «Tonhöhe einer Stimmgabel in einer incompressiblen Flüssigkeit», in: Annalen der Physik und Chemie 3 (1878), S. 157—160]
  • [www.weltderphysik.de/intern/upload/annalen_der_physik/1878/Band_240_508.pdf «Zur Grassmann‘schen Vokaltheorie», in: Annalen der Physik und Chemie 3 (1878), S. 508—515]
  • Царица мира и её тень. 2-е изд. Одесса, 1907.
  • Akustik (Handbuch der Physik 2), Leipzig o.J. (2. Aufl. 1909).
  • Эктропизм жизни или физическая теория жизни, Лейпциг: Wilhelm Engelmann, 1910
  • Die Grundlagen der Musik. Leipzig: J. A. Barth, 1911.
  • Physik in graphischen Darstellungen. Leipzig: Teubner, 1912/25.
  • Die graphische Darstellung. Leipzig: Teubner, 1914.
  • Die Physik im Kriege. Jena: Gustav Fischer, 1915.
  • Fernschrift und Fernspruch. Die Überwindung von Raum und Zeit durch Elektrizität. Berlin: Ullstein, 1916.
  • Wörterbuch der Physik. Berlin und Leipzig: Walter de Gruyter, 1920.
  • Raum und Zeit Materie und Energie — eine Einführung in die Relativitätstheorie. Jena: Dürr’sche Buchhandlung in Leipzig 1921.
  • Ernst Abbe. Sein Leben, sein Wirken, seine Persönlichkeit. Leipzig: Akademische Verlagsgesellschaft, 1922.
  • Entwicklungsgeschichte der Modernen Physik: Zugleich eine Übersicht ihrer Tatsachen, Gesetze und Theorien. Berlin: Julius Springer, 1923.
  • Das Zeisswerk und die Carl-Zeiss-Stiftung in Jena. Jena: Gustav Fischer, 1925, 5.Auflage
  • Die Methoden der Theoretischen Physik. Leipzig: Akad. Verlagsges., 1925.
  • Lebendige Mathematik. Eine allgemeinverständliche Einführung in die Schau- und Denkweise der niederen und höheren Mathematik. Breslau: Ferdinand Hirt, 1929.
  • Семь аномалий воды. Петроград, 1919.-64 с.

Напишите отзыв о статье "Ауэрбах, Феликс"

Примечания

  1. Zipf G.K. Human Behavior and the Principle of Least Effort. — Addison-Wesley Press, 1949. — С. 374. — 573 с.

Отрывок, характеризующий Ауэрбах, Феликс

На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.